Бросим снова ретроспективный взгляд на поставленный нами в начале этого сообщения вопрос: какой из двух родов фистул постоянные или временные - ближе подходит к нормальному состоянию железы и поэтому более пригоден для физиологического эксперимента?

Здесь должна быть объяснена разница в результатах Кл. Бернара и Гейденгайна, с одной стороны, и Бернштейна и нашими, с другой. Первые исследователи видели, что при постоянных фистулах с течением времени исчезали как зависимость секреции от кормления, так и образование газа при добавке уксусной кислоты; мы, напротив, никогда этого не наблюдали.

Как единственное возможное объяснение, можно было бы признать, что разные исследователи имели дело с разными фистулами в смысле времени. Бернштейн и мы исследовали сок фистул, наложенных не более как за девять дней. Бернштейн упоминает лишь одну фистулу этой давности, тогда как все остальные были более ранними: у наших животных фистулы обычно заживали на пятый-шестой день. Таким образом первым исследователям удалось наблюдать собак, у которых фистулы не зарастали более долгое время. К сожалению, и у Кл. Бернара и у Гейденгайна нет более точных данных о количестве животных и о дне, на который останавливалась постоянная секреция. Однако допустим, что у некоторых собак с длительными постоянными фистулами в конце концов наступает непрерывный тип секреции. Этим бесспорно устанавливается аномальный характер секреции при постоянных фистулах. Далее это же самое было бы подтверждено гистологическими исследованиями Гейденгайна, так как этот исследователь указывает на утончение и даже на полное исчезновение гранулярного слоя панкреатических клеток.

Однако надо допустить, что при физиологическом эксперименте не обязательно иметь дело с абсолютно нормальными органами. Не имеет никакого значения, если имеется панкреатический секрет, который гуще или жиже нормального сока, если его количество выше или ниже нормы. Это лишь количественные различия. Самое важное для исследований над иннервацией - это сохранение качественных соотношений секреции со всем организмом.

Чтобы вывести правильное решение относительно абсолютно нормальной величины секреции, нам вообще нехватает строгих оснований. Не говоря уже об индивидуальных различиях, даже на одном и том же животном наблюдаются трудно объяснимые колебания при тех же самых, казалось бы, условиях. Поэтому понятие о нормальном соке уже само по себе очень ненадежно.

Гораздо важнее ответить на вопрос: при каких фистулах целесообразнее исследовать иннервацию и другие свойства поджелудочной железы?

Очевидно каждый род фистул имеет свои рго и contra. На первый взгляд казалось бы, что надо отдать предпочтение временным фистулам ввиду того, что здесь вы имеете дело с совершенно неповрежденным органом. Вы вмешиваетесь, так сказать, в самый разгар физиологического хода деятельности железы. Напротив того, постоянная фистула, ввиду патологических изменений, которым постоянно подвергается железа, как это можно проследить микроскопически (Гейденгайн), очевидно, дает патологический секрет. От переходящих повреждений, которые наносятся операционным вмешательством при временных фистулах, железа-де может поправиться; патологические же изменения, имеющие место при постоянных фистулах, стойкое зло.

Но ведь мы видели, что при временных фустулах секреция отсутствует и после кормления животного - явление, которое делает невыполнимыми некоторые опыты, как, например, опыты Бернштейна с раздражением n. vagus. При постоянных же фистулах, наоборот, наступает непрерывная секреция, что опять-таки ненормально. Чтобы ближе определить относительные экспериментальные преимущества обоих родов фистул, мы сначала выбрали в виде пробы зависимость панкреатической секреции от кормления. При постоянных фистулах нам вполне удалось подробно исследовать деятельность желез под влиянием введенной в желудок пищи. Мы использовали только те случаи, в которых оставалась в прежней силе связь между пищей и секрецией. C вр временными фистулами произошло обратное: приведены только те случаи, где после еды секреция останавливалась, хотя легко можно было предположить, что при наличной секреции у накормленных животных с временными фистулами можно было бы удостовериться в наличии отклонения от нормы в деятельности железы.

Помимо привлеченного в начале этой статьи наблюдения, мы хотим указать лишь на одно наблюдение Гейденгайна, приведенное в его последнем сообщении.

Животному с временной панкреатической фистулой искусственно вводилась в желудок пища и существовавшая до того секреция осталась неизменной. В этом отношении можно было бы возразить (как это и делает Гейденгайн), что, ввиду патологического состояния слизистой желудка, раздражающее действие пищи отсутствовало. Однако едва ли это так. Мы думаем, наоборот, что отсутствие влияния со стороны пищи обусловливалось лишь изменением в деятельности железы. В самом деле, чем вызывается секреция, когда физиологическая область раздражения бездействует? Очевидно, в этом случае секреция вызывается аномальными источниками раздражения. К сожалению, из сообщения Гейденгайна не видно - был ли это единственный опыт с отрицательным результатом или вообще единственный подобный опыт.

Вторым испытательным средством относительного достоинства обоих родов фистул является атропин.

И это средство говорит в пользу постоянных фистул, так как фактически мы считаем, что нашими опытами мы самым убедительным образом доказали, что атропин при постоянных фистулах всегда оказывал свое действие. этом отношении обнаружилась полная аналогия между поджелудочной секрецией и секрецией слюнной железы, так как и тут и там секреция прерывается атропином. Таким образом атропин завоевывает новую область для своего тормозящего влияния на секреторные аппараты.

В то время как мы последовательно применяли наши контрольные средства: кормление и атропин, причем первым средством достигали усиления, а последним, наоборот, -- торможения секреции, у нас больше не остается никакого сомнения в том, что деятельность поджелудочной железы при постоянных фистулах качественно нормальна, хотя некоторые количественные различия и неизбежны при этом методе исследования.

Для определения ценности временных фистул атропин как будто не совсем благоприятен, поскольку можно судить по неопределенным результатам Ландау.

Если продолжить параллельную оценку постоянных и временных фистул с точки зрения их относительной экспериментальной ценности, то станет ясным, что если опыты Бернштейна с раздражением n. vagus, так же как и некоторые опыты с раздражением чувствительных нервов, признать доказательными для выяснения нормальной иннервации pancreas, то эксперименты, Ландау, говорящие против Бернштейна, дают новое доказательство того, что временные фистулы непригодны для исследований над иннервацией поджелудочной железы.

Ясно, что наша сравнительная критика даже отдаленно не имеет в виду, что временные фистулы должны быть совершенно отставлены. Мы просто хотим обратить внимание на то, насколько нужно быть осторожным при оценке результатов, полученных по этой методике. Без сомнения, и пой временных фистулах бывают случаи (о них уже даже было сообщено), в которых иннервация поджелудочной железы ведет себя качественно нормально, в которых имеются налицо зависимость секреции от кормления и ее торможение при помощи атропина и чувствительных раздражений. Однако эти случаи необходимо строго отличать от тех, где секреция не зависит от упомянутых влияний. К сожалению, в наблюдениях Гейденгайна над влиянием спинного мозга на секрецию поджелудочной железы мы не находим опытов над атропинизированными животными. Вполне возможно, что усиление секреции относилось бы лишь к тем случаям, в которых позднее обнаруживалось тормозящее действие атропина.

Не совсем невозможно, чтобы случаи, в которых панкреатическая секреция происходит независимо от нормальных раздражений (и при временных и при постоянных фистулах), рассматривались как аналогичные с паралитическим слюноотделением как результатом внутренней деятельности железы. За это как будто говорит случай Гейденгайна, в котором введенное в желудок мясо не меняло секреции. Разница со слюной была бы только во времени, причем паралитическая слюнная секреция прекращается лишь через несколько дней после перерезки нервов, тогда как с поджелудочным соком это может произойти тотчас же после повреждения нервов. Эта количественная разница, однако, не имеет значения. С другой стороны, наше предположение получает поддержку в опытах Бернштейна, в которых упомянутая внутренняя деятельность железы при перерезанных нервах выясняется при помощи паралитической слюнной секреции. Если бы количество поджелудочной секреции могло послужить доводом против предположенной аналогии со слюной, то ведь есть данные и об огромных количествах паралитической слюны. Существует ли, действительно, такая аналогия между поджелудочной и слюнной железами, - может быть, возможно было бы решить при помощи атропинизации во время паралитической секреции обеих.

В заключение мы считаем приятным долгом выразить нашу глубокую благодарность г-ну проф. д-ру Е. Циону за советы, которыми он наилюбезнейшим образом поддерживал нас при проведении наших исследований в своей лаборатории при здешней Медико-хирургической академии.