– Устал? Далеко летал?

Ворон вытащил голову из-под крыла и укоризненно посмотрел на нее.

«Я хочу спать, а не разговаривать», – читалось в его взгляде.

– Я соскучилась, – пояснила Мелисса. – Целый день ни с кем не разговаривала, представляешь?

Ворон встрепенулся. Он внезапно вспорхнул со спинки и сел на подоконник. Он всегда так делал, когда кто-то подходил к дому.

Не может быть!

На лес надвигались вечерние сумерки, а судя по цвету неба, ночью опять будет ядовитый дождь. Ни один местный в здравом уме не потащится за город в такую погоду! Ведь можно просто не успеть вернуться домой!

Но Джон продолжал сидеть на подоконнике. Он даже постучал клювом по стеклу, привлекая внимание.

Отложив вышивку, Мелисса встала и подошла к окну. Сквозь заросший сорняком дикий сад к дому шли двое. Мужчина и женщина.

Приглядевшись, Мелисса различила знакомые черты. Эта парочка уже не раз приходила к ней за советом. Отец и дочь из обнищавшего благородного рода каждый раз спрашивали одно и то же: стоит ли молодой и красивой Дормин выходить замуж по расчету для того, чтобы поправить свое шаткое финансовое положение. Женихи каждый раз были разные: жестокий старик, похоронивший уже пять жен, уродливый горбун, за которым по пятам шла слава извращенца, молодой щеголь, соривший деньгами направо и налево, основательно сидевший на концентрате волкрия. Каждый раз Мелисса давала один и тот же совет: не стоит связывать свою жизнь с тем, кто принесет тебе только несчастья.

Но сегодня было что-то не так: отец, моложавый пятидесятилетний мужчина, всегда носивший ярко-малиновый парик (уже довольно потрепанный, но на обновку средств у него не было) выглядел разгневанным, а его дочь закрывала лицо руками, и Мелисса поняла, что она плачет.

Что у них произошло?

– Вы! Это вы виноваты во всем! – не успела она открыть дверь, как на нее обрушился шквал обвинений. – Если бы не вы, то она уже была бы замужем… хоть за кем-нибудь! А теперь… нет, вы посмотрите: кто ее теперь такую возьмет?!

Мелисса, пораженная подобным приветствием, пригляделась к рыдающей девушке. Та старательно закрывала лицо ладонями, но все равно можно было разглядеть свежие рваные шрамы.

Девушка попала под недавний ядовитый дождь, а на нормальное заживляющее средство у ее отца не было денег.

– Она теперь изуродована! Теперь она не нужна даже тому горбуну! – кричал отец. Он был в отчаянии, ведь именно на удачный брак дочери он возлагал все свои надежды. Мелисса знала, что он тратит остатки своего состояния, чтобы обеспечить Дормин нормальным гардеробом и приличествующим девушке ее сословия образованием.

Теперь все его старания пошли прахом. Девушка была изуродована ядовитой водой.

Что сказать, как помочь этим людям, Мелисса не знала. Она знала точно только одно: нельзя связывать свою жизнь абы с кем. Она представляла себе ситуацию, в которой она выходила за Джона по расчету. Интересно, каким бы было проклятие, будь оно все именно так?

Наверняка, они давно уже потеряли бы друг друга. И вместе с этим – надежду избавиться от вечного круговорота жизней. Только любовь, истинная любовь не давала им потерять последнее.

Надежду.