Моя же закрутилась, связывая по рукам и ногам меня ещё туже, едва стал я прародителем самому себе. И вовсе нет уверенности у меня, что ждёт меня возвращение. Да, буду я пытаться вернуться изо всех сил, но исказил я линейность времени для себя, а, значит сие, что и законы проистекания магии в случае моём не таковы, как, к примеру, для тебя, о Гарри мой Гарри.

Так что, это я проклят, уж не знаю, за что. Хотя… Знаю, но умолчу о сём.

- О Северус, пора нам идти уже, не то саксы закроют врата селения своего, и придётся нам вновь стучать к дозорному. Лучше бы нам как можно менее привлекать внимания к себе, живя среди народа сего, приютившего нас, по воле чародейской, не истинной, от души идущей.

Гляди, уж солнце садится.

- Да, заговорил я тебя совсем, Гарри мой Гарри. Боюсь лишь одного, что прав я есмь, и дорога назад, сквозь времена, закрыта навсегда для меня. Ты же переместишься безо всяких препятствий и забудешь даже, что остался я здесь доживать век свой длинный, Господином ненужного мне дома, подумай лишь - рабовладельцем будучи. Сколь прискорбна мне мысль сия.

- Нет, - произнёс Снейп решительно, - жить здесь… Без вас обоих будет столь невыносимым для меня, что, скорее, отравлюсь я вскоре после того, как покинешь ты меня, Гарри мой Гарри.

Они успели к самому времени закрытия ворот, просто аппарировав неподалёку от них, так, чтобы их внезапное появление не застало стражника врасплох. Северус нёс в согнутой в локте руке печальную ношу.

Войдя в дом, где их поджидал изрядно заспанный Куильнэ, Северус обратился к пареньку на его языке:

- Теперь у тебя только два пальца раз благородных хозяев. Один из нас погиб сегодняшней ночью. Так что не удивляйся, что самого похожего на тебя благородного хозяина ты больше никогда не увидишь. Мы устроили ему правильные похороны, как воину Истинных Людей, и дух его не потревожит никого из нас. Не бойся.

- Ох, горе-то какое! А уж я думал сегодня, куда Куотриссах запропастился, ждал даже его. Вон, рыбу для него сготовил. Из Озера самого священного. Ан вот оно какое дело. Жаль мне его, Северуссах, должно быть, добрым и смелым был он воином.

- Правду говоришь, Куильнэ, истинную правду. Есть мы сегодня не будем, стели кровать, да можешь сегодня примоститься с краешка.

- О, благодарствую, благородный хозяин Северуссах, а Гаролусах не будет против?

- Не будет, Куильнэ. И растопи воды на плите, ведро целое, помыться нам надо после всесожжения. Поторопись же.

* * *

* Евангелие от Матфея, 9:29.

Глава 80.

Раб выполнил работу быстро, и Гарри разделся, едва тот пошёл в спальню и прикрыл за собою дверь. Гарри не прикрывался перед Северусом, и тот понял это, как знак выбора Гарри - быть с Северусом, как с братом. Северус тоже разделся и складывал одежду на лавке, как вдруг к его боку прижалось горячее, дрожащее от собственной смелости, уже не девственное, а обласканное им, Севом, тело Поттера.

… Они ограничивались лишь поцелуями - допустить большее в этот день было бы кощунством по отношению к ушедшему из жизни мага, одному из них, да не простого, а стихийного волшебника. Но поцелуи Гарри были исполнены желания хоть как-то притупить боль любимого из-за расколовшейся и уничтоженной половинки его сердца. Поттер понимал, что для того, чтобы занять пустующее время в разделённом надвое сердце Северуса, ему потребуется много усилий. Но он был уверен в своём успехе.

На чём строилась его уверенность? На простой, присущей только Северусу любвеобильности, о которой Поттер уже знал. Значит, время и он, Гарри, вскоре вместе залечат сердечную потерю Северуса. Тому поможет и сама природа любимого: страстная, упорная, требующая своей доли любви. А с кого же её теперь требовать, как не с Гарри? Куотриуса, составлявшего прекрасный дуэт с Северусом, больше нет, значит, остаётся только Гарри.

Лишь раз за время мытья вперемежку с терпкими, сладчайшими, отчаянными поцелуями Северуса, искавшего утешения и забвения в горьких прикосновениях Гарри к своим губам и находящего хоть какую-то отдушину переполняющей его скорби, они хотя бы немного поговорили: