- О Северус, услышь меня, молю я! О Северус, как жить мне без тебя?!

- Гарри мой Гарри, о прости, молю, нашло мгновенное помрачение рассудка на меня.

Северус произнёс это уже не так внятно, но очень устало.

- Идём, идём прочь с места сего, ибо не по нраву оно мне.

- А как же Хогвартс?

- Хогвартс, оказывается, и стоит так издавна, что камни его орошены были кровью жертвы варварской, человеческой. Тошно мне, тошно, о Гарри мой! Осиротел я, словно и впрямь брата родного потеряв!

- Конечно же, вернёмся мы к постройке сей, но не в день этот. Сегодня мне противен самый вид места сего. Понимаешь ли ты меня? Так испугался я, что потеряю вслед за Квотриусом ещё и тебя, мой нежный юноша, Гарри мой Гарри.

Да, всё ещё невинен ты, несмо… Что с щекою твоею? Кровь так и льёт. Да и порез странен весьма. Соделал я сие в беспамятстве? - испугался профессор.

- Нет, о Северус мой, сей камень, коий так много испугал тебя, это его осколок вонзился в щёку мне.

Прошу, подлечи меня. Не ведаю я Исцеляющих заклинаний.

- Solidus sanguae!

Я остановил тебе кровь. Теперь Evanesco, ну, а теперь Косметические Чары, и не возражай, прошу тебя. Нет у меня желания видеть каждый день жизни в этом времени, покуда вместе мы, напоминание о камне, коий чуть было не унёс жизнь твою. Уж тогда бы сбросился я со скалы сей, дабы не оставаться едину средь иноплеменников, и никоий замок не удержал меня среди живых.

Едино печалует меня - не веришь ты в святых предстателей пред Богом единым, тех, в коих волшебники веруют и на кого уповают, но веришь во христианского Бога. А «По вере вашей будет вам»* , ещё помню я сие из Библии. Значит сие, что Квотриус бродит тенью бесплотной по Аиду, Миру Мёртвых ромейскому и греческому, моей же душе бродить столь же печально по Посмертию магическому, в кое, надеюсь я, Волдеморт не попал, но рассеялся в прах незримый, твоя же душа место обретёт в Раю христианском, но для сего должны мы любить друг друга по-братски лишь, не как любовники, ибо мужеложество суть грех смертный, как уже говорил тебе я.

Лишь за тобою выбор, в кого веровать и как, соответственно выбору сему, вести себя со мною. Святой Арбин, живший около двухсот лет до рождения моего, разрешил однополые браки между мужчинами-магами и женщинами-ведьмами. С тех пор им не отказывают в Венчании.

Но, что это я, о браке заговорил, лишь предупредить желаю я тебя, дабы согласно вере своей, очистился ты от греха, не любя меня, как мужчина мужчину. О душе твоей лишь пекусь я, пойми меня, Гарри мой Гарри. Ведь, хоть и забудешь ты обо всём, что было между нами во времени сём, грех останется на душе твоей.

- Забуду я? Забыть любовь свою первую и единственную? Да как возможно таковое! - горячо вскричал Гарри.

Никогда не забыть мне её, неправильной, изломавшей судьбы наши и Куотриуса убившей. Вот уж, где грех велик!

Простил же Христос грешницу, да и Мария из Магдалы, как слышал я, она даже равноапостольная святая у католиков. А ведь путаною была она, покуда не обратилась в веру Христову. И простил её Господь мой милосердный, хотя грехи её были многими весьма. Ибо любила много.

- Предупредил тебя я, Гарри мой Гарри, теперь знаешь ты всё, что хотел сказать тебе я. Итак, полагаю, что забудем мы оба о любови нашей, и даже о существовании Квотриуса несчастного забуду я. Там, в «своём» времени разойдёмся мы, как в море корабли, исполнен я уверенности в сём.

Ибо искажена была реальность для нас обоих - ты впал в детство пять лет тому почти полных, помолодел я тоже, едва попав сюда, но не сразу догадался я об этом. Сие искажение в «настоящем» нашем мире не должно иметь места. Возвращусь я в свои - подумай лишь только! - сорок четыре года. Тебе же так и останется двадцать два, ибо петля времени для тебя размоталась в момент смерти извечного ворога твоего - Волдеморта проклятого, ещё и братом тебе казавшимся.