Супруги улыбнулись друг другу, и отправились отдыхать.

Астахов проснулся от настойчивого крика петуха. За окном лишь только, только занимался рассвет. В избе стояла мертвая тишина, изредка нарушаемая посапыванием спящих. Чтобы никого не разбудить он тихо оделся и выскользнул во двор. Там Полина Федоровна насыпала курам зерно приговаривая при этом что-то ласковое.

– Доброе утро. – поздоровался Сергей.

– Что вскочил –то в такую рань? – вместо ответа спросила старушка.

– Не спиться на новом месте.

– Если так, то нужник за сараем, умыться – вон, на углу рукомойник, а через полчаса Прохоровна молока принесет. Завтракать будем.

– Мне вчера показалось что Вы одна в этой деревне и остались.

– Нет, милок, семей пятнадцать тут обитают. А раньше так здесь большое село было. Со своими садиком, школой, магазином, и даже фельдшерский пункт был. Вот. А потом кто уехал, кто умер, и опустела деревня. Молодежь- то сюда и калачом не заманишь. Она вся теперь в город рвется. А жаль. Места здесь распрекрасные. Вон, видишь, за огородами лесок? Так аккурат справа от него речка течет. Вода- чистый родник. А в лесу ягода всяка, грибочки – собирай не хочу. Только вот люди всю эту красоту на каменные, бездушные города променяли. – баба Полина вздохнула, достала папиросу, и махнула рукой. – Иди уже куда шел.

После того, как Сергей окатил себя холодной, колодезной водой, Полина Федоровна поднесла ему кружку парного молока, и краюху белого, душистого хлеба.

– На вот, подкрепись.

– Спасибо. А все же, баб Поля, у кого ключи от Светиного дома?

– Так у меня они. Я ж, как никак, твоей Свете теткой довожусь. То же в Липатовых ходила пока замуж не вышла. На, держи. – она достала из кармана фартука ключ, и вложила его в Сергееву руку. – Там еще кой какие фотографии, и другая бумажная мелочь так то же у меня хранится.

– Спасибо, я обязательно их посмотрю. Но у меня к Вам еще один вопрос.

– Слушаю.

– У Вас триммер есть?

– Чего?

– Ну, коса такая, электрическая или бензиновая, неважно.

– Ишь чего спросил. Обыкновенная, вон, на сарае висит, а электрических в деревне отродясь не бывало.

Астахов почему-то смутился. Прежде чем признаться он долго вертел в руках пустую кружку: – Мне бы перед крыльцом траву скосить. Заросло не пройти совсем. А такой косой я не умею.

– Эх город, город – покачала головой старушка – Ладно. Иванович с поля вернется его попрошу. Он в миг сделает.