– Я их внучку привез, свою жену. Она вроде как наследница. – Сергей поймал себя на том, что эта фраза получилась у него какая-то извиняющаяся что ли. Словно он оправдывался перед старушкой.

– Светку что ли? – вскочила с лавки Полина Федоровна. – Так что ж ты тут истуканом стоишь? Зови её в избу.

Не успел сбитый с толку, растерянный Астахов повернуться к двери как проворная старушка проскочила мимо него. Сергей поспешил за ней.

– Светик! Светланка! – кричала она, семеня по пыльной дороге. –Где ж ты пропадала – то звездочка моя ясная?!

Услышав своё имя жена Астахова вздрогнула, удивленно огляделась, а когда увидела бегущую старушку, и спешащего за ней мужа, бросилась им на встречу.

– Баба Поля! Какое счастье! Как же я рада Вас видеть! – на глазах Светланы заблестели слезы радости. Женщины обнялись и долго, долго не выпускали друг дружку из объятий.

– А это что за шпингалет тут за маминой юбкой прячется? – глядя смеющимися глазами на притихшего малыша спросила Полина Федоровна, отрываясь от Светланы.

– Это наш Кирюша. – с гордостью ответила Астахова потрепав, при этом, сына по волосам. – Вы, наверное, не помните. Мы его еще совсем маленького привозили.

– От чего же не помню. Помню. Он тогда вот такусенький был. – Баба Полина показала ладошками сантиметров 50. – Годика два не больше. А теперь вон какой здоровяк вырос. Ну, дядька, давай знакомиться.

Мальчик, вначале, смущенно попятился от протянутой руки, но потом, подбадриваемый матерью, все же протянул свою ладошку, и нарочито грубо произнес: – Кирилл я, Астахов.

Оп. И в тот же миг в его руке, вместо сухой, шершавой старушечьей ладони оказался сладкий, вкусный леденец на палочке в форме петушка.

– Кушай, внучок, кушай бабушкин гостинец. – смеясь приобняла она его за плечи, и взглянула на стоящих рядом взрослых. – Что ж это мы тут торчим как неприкаянные? А ну, Сергей, как тебя там по батюшке-то, Сергеевич? Хватай ваши пожитки и тащи в мою хату. А ты, свет Антоновна с барином Кириллом, прошу за мной.

Пока Астахов переносил вещи из машины в дом, а потом загонял «мерседес» на соседний, пустующий двор (потому, что двор Полины Федоровны был на столько мал, что машина не вмещалась), женщины растопили печь, накрыли на стол, Света сходила к ближайшему колодцу за водой, и теперь сидели на широкой скамье друг против друга. Войдя в избу Сергей застал прям таки идеалистическую картину деревенского быта. В русской печи скворчит большая сковорода яичницы с салом, на столе, покрытом белой скатертью, в глубоких мисках стоят посыпанная свежей зеленью картошка, малосольные огурчики, маринованные грибочки, сало, ароматный, домашней выпечки хлеб. Рядом, на лавке, мирно беседуют две женщины, а с печи выглядывает любопытное личико Кирилла, то и дело откусывающего от кольца самодельной колбасы большие куски.

– Ну вот и твой хозяин явился. – поднялась, при появлении Сергея, Полина Федоровна. – Ну, гости дорогие, прошу к столу.

После ужина, прошедшего в полном молчании, Астахов вышел на крыльцо. Следом за ним выпорхнула и Светлана. Обняв мужа, она вдохнула полной грудью вечернюю прохладу, посмотрела на яркие звезды, и прислонилась щекой к его плечу: – Хорошо здесь, правда?

– Да, кормят как на убой. – Сергей ослабил брючный ремень, и расстегнул одну пуговицу.

– Я не о том. Ты понюхай какой здесь чистый воздух. Как легко дышится. А люди какие, а земля.

Астахов покосился на жену, но в этот раз на его губах играла улыбка: – Ты опять за своё?

– Сереженька, в самом деле, давай не продавать дом.

– Завтра поговорим. – уклончиво ответил он. В этот момент дверь отворилась и из-за неё выглянула голова хозяйки: – Эй, голубки, а ну марш спать. Я вам на кроватях постелила. Завтра будете разговоры разговаривать.