XVI

В старом продавленном кресле сидел пожилой генерал. Он потягивал из мутного стеклянного бокала дрянное вино и задумчиво поглядывал в окно. Там, на пустыре, простиравшемся до самого леса, раскинулся воинский лагерь. То есть, воинским он мог показаться лишь неискушённому взгляду: армейские шатры рядами, расчищенный квадрат в середине, люди в военной форме. Генерал же видел, что натянутые кое-как шатры стоят криво, большинство народа шатается без дела. Даже полевая кухня, — объект вечного вожделения всех солдат, — дымит еле-еле, словно через силу.

Генерал вздохнул и перевёл взгляд на застывшего перед ним толстого усатого майора. Воинская стать тому давалась с явным трудом. Это было заметно и по натянувшимся петлям на мундире, грозившим вырвать с мясом форменные пуговицы, и по огромному подозрительно красному носу, и могучему аромату перегара, уже заполнившему всю комнату, несмотря на все старания майора и открытое окно.

— Итак, майор, вы берёте на себя смелость утверждать, что рекруты набраны и соответствуют всем требованиям королевской армии? — намеренно растягивая фразы, угрожающе произнес генерал: майор попытался подтянуть безразмерное брюхо и ещё больше выпучил глаза. — Вы шлёте донесения, что подготовка новобранцев движется полным ходом, что ваши наставники изрядно преуспели и новое войско может хоть завтра выдвигаться к границам королевства, готовое дать достойный отпор любым врагам…

Майор изо всех сил старался сдержаться. Но бессонная ночь, печёный гусь, кувшин вина и попытки доказать вдове трактирщика, что наша армия ещё ого-го, дали о себе знать самым неподобающим образом: его вырвало.

— Вон отсюда! — с отвращением рявкнул генерал, пинком выпроваживая из комнаты позеленевшего мужчину. — Лейтенант, быстро ко мне!

Из-за двери буквально вынырнул молоденький лейтенант в новеньком щеголеватом мундире. Виртуозно избежав попадания в последствия конфуза майора, юноша замер перед начальством.

— Именем короля! — генерал от ярости уже брызгал слюной. — Под трибунал мерзавца! А ты лейтенант, лично проследи, чтобы все документы были оформлены как можно быстрее! Да передай капралу моей личной охраны, что я велел взять под арест этого бездельника и пьяницу! И не как майора, а как рядового солдата! Я лишаю его воинского звания!

Лейтенант с каменным лицом щёлкнул каблуками, выражая полное понимание и подчинение.

— И ещё, — уже спокойнее буркнул генерал, оттирая пот с лица. — Назначаю командующим рекрутским лагерем тебя, юнец. Принимай любые полномочия, бери любых людей из моего штаба и если через месяц, — слышишь? Месяц! — предоставишь мне боеспособный отряд, то я лично буду ходатайствовать перед Его Величеством о присвоении майорского звания… Да предоставлении права выбора места службы и должности. Приказ понят, лейтенант?

— Да, мой генерал!

— Готов исполнить?

— Я исполню его, мой генерал!

Суровое лицо военачальника несколько смягчилось. Он взял юношу под локоть и вместе с ним вышел из комнаты. Не обращая внимания на притихшую свиту, генерал доверительно сказал:

— У тебя, молодой человек, были основания относится ко мне с неприязнью, уж не суди строго старика…

— Мой генерал, — осмелевший лейтенант позволил себе перебить старшего по званию, — со всем возможным почтением… не ваша вина, что многие юноши из знатных семей делают карьеру, опираясь лишь на имя и заслуги родителей. Смею надеяться, что за время, проведённое в вашем подчинении, я не дал повода так думать!

— Не дал, это верно, — взгляд старого вояки еще больше потеплел, — К сожалению, новое назначение — единственное, чем я могу подтвердить свое доверие. Кстати… Писарь! Приказ!

Тщедушный солдатик моментально развернул на складной конторке лист бумаги и замер над ним с пером наперевес.

— Сего числа, я, генерал Арроти, волею Его Величества, назначаю Анди Роверо командующим Арлейнским рекрутским лагерем, со всей полнотой власти и правом действовать от моего имени, присваиваю указанному офицеру звание полевого капитана, со всеми полагающимися привилегиями.

Генерал не успел перевести дух, а под его рукой уже лежал исписанный каллиграфическим почерком лист бумаги, да полное чернил перо. Услужливый писарь готов был капнуть на бумагу расплавленный сургуч для скрепления назначения печатью. Команда старого генерала знала своё дело.