Положив часы на ладонь, я наблюдал за большой стрелкой, которая медленно перемещалась к получасовому положению. Только минуты отделяли нас от момента ожидаемого события. Медленно, минута за минутой, стрелка перемещалась, но и за пять минут до урочного момента ничто не предвещало необычного.
Четыре минуты, три, две, одна. Напряженно Даррел и я наблюдали за ползущей стрелкой. Наши руки непроизвольно сжались в кулаки.
Наконец, с бесконечной медлительностью, стрелка заняла нужное положение. Наши нервы звенели от напряжения, наши руки легли на кнопки приборов. Даррел и я ждали, пристально глядя вперед, пристально вглядываясь в ничто! Никакой свет не появился в тот момент во всей темной массе джунглей ни впереди нас, ни позади нас, никакой луч не озарил своим сиянием мрак экваториальной ночи!
Пристально глядя друг на друга, с разочарованием и досадой, Даррел и я поднялись на ноги, вдалеке также поднялись темные фигуры Келсолла и Фэнтона. Мы потерпели неудачу. Наш план, которым мы гордились, с треском провалился.
Я побрел навстречу друзьям с мучительным чувством разочарования в моем сердце. И сделав один шаг, застыл как вкопанный. Сзади хрипло вскрикнул Даррел.
Точно перед нами, в центре нашего большого треугольного мыса, в половине пути между нами и нашими двумя друзьями, из земли внезапно ударил вверх потрясающий луч блестящего синего света, великолепная интенсивность которого ослепила мои глаза!
На пятьдесят футов вверх поднялась эта световая колонна, имея одну десятую этого в диаметре.
Как раз тогда, когда я сжался от его неожиданного беззвучного появления, как раз тогда, когда я услышал крики друзей, я увидел на вершине светового столба ослепительно пылающий диск или шар! И вся эта огненная конструкция медленно и величественно вращалась, словно титаническое сверло, просверлившее землю изнутри!
Лишь миг я ошалело смотрел на это невероятное зрелище, а затем я прыгнул назад к флюороскопам. Рядом я услышал быстрый щелчок камер Даррела, и знал, что Келсолл и Фэнтон тоже прильнули к инструментам.
Наши приборы были современной версией старомодных визуальных флюороскопов. Если бы свет перед нами имел флюоресцентную природу, то этот факт был бы немедленно отображен на их экранах. Поэтому я стремительно наводил их, один за другим, на пылающий столб синего света, который вырисовывался перед нами.
Конечно, эта сцена, должно быть, была бесконечно странной: тропическая ночь, ужасный гигантский луч, вращающийся в зловещем безмолвии, и наша четверка, копошащаяся со своими приборами, в попытке проникнуть в тайну.
Мы работали, как сумасшедшие. Минуты казались часами. И вдруг, так же странно и стремительно, как и появился, пылающий столб погас, словно его просто выключили.
Мы очутились в темноте, которая казалась еще более глубокой, чем прежде!
– Келсолл был прав! Но, ради Бога, что это может быть?
– Теперь мы это узнаем, у нас есть данные! – воскликнул Даррел. – И интересно, что там у Келсолла с Фэнтоном?
Наши друзья уже бежали к нам, неразборчиво крича что-то в ответ на наши крики. Они были в пределах нескольких сотен ярдов от нас, когда случилось то, воспоминание, о чем вызывает у меня отвращение и по сей день.
Это было внезапно, точно гром посреди ясного неба. Чудовищно яркая вспышка желтого света ослепила нас. В тот же самый момент раздался грохот, который походил на гром от крушения столкнувшихся планет!
Мы были ошеломлены, ослеплены, оглушены и шокированы. А прямо перед нами, между нами и нашими друзьями, зияло черное отверстие огромной шахты, пятьсот футов в диаметре, по крайней мере, и совершенно круглый по форме!
Когда Даррел и я пришли в себя, мы встали на самом краю таинственной шахты, уставившись в темную бездну и увидели в тусклом свете звезд, что шахта уходит на невообразимую глубину.
Тупо, без единой мысли в голове, мы смотрели в бездну шахты, осознавая только, что она была столь совершенной цилиндрической формы, как если бы она была высверлена гигантским сверлом сквозь почву и камень на неизвестную глубину! И из этой глубины навстречу нам поднималось нечто.