«Вроде он просто вывалился из тумана, в котором все мы оказывались перед тем, как попасть сюда. Я далеко не все понимаю, что он говорит.»

«Воронка из времени Маала почему-то всегда появляется в одном и том же месте, а, значит, у нас есть шанс.»

«Шанс? Ты помнишь ту круговерть на холме? Это же торнадо. Как можно туда соваться? Верная смерть. Уж лучше тут.»

«А я бы попробовал. Предпочту быстро сдохнуть в попытке выбраться, чем гнить здесь годами,» – Эдуард сам дивился своей невесть откуда взявшейся решительности.

«Ну почему гнить? Живем же как-то? Устроились,» – миролюбиво заметил Отто.

«Прямо как в том анекдоте: «Братцы, мы в жопе. Надо выбираться! А зачем? Мы тут обои поклеили и интернет провели,» – усмехнулся Эдуард.

«Чего провели?»

«Не важно, не заморачивайтесь.»

«Это не жизнь. Я бы рискнула,» – подняла голову Катерина.

«И сыном рискнула бы? Ты просто не видела, что там творилось.»

«Да,» – упрямо повторила девушка. – «Я хочу рискнуть, и в первую очередь из-за него. Я не хочу, чтобы Руслан провел всю свою жизнь здесь. Где угодно лучше, чем здесь.»

Лючия укоризненно покачала головой. Разговор этот возникал и затухал по нескольку раз в день, словно догорающий костер, в который периодически подбрасывали дров. Поселенцам не хватало лишь хорошего пинка, чтобы решиться окончательно. Им послужило появление незваного, но вполне ожидаемого гостя – Никодима Савватеевича. Хитрый лис явился не один, а в сопровождении нового протеже – Вовчика. Несмотря на напускную браваду, новую одежду и лихо зачесанные на макушку остатки шевелюры чувствовал себя Иудушка, в отличии от своего патрона, явно не в своей тарелке, елозя глазами, словно скользкий гриб по тарелке.

Никодим Савватеевич уже устал от нерешительности своих будущих компаньонов. Дело то верное, а они всё тянут кота за хвост. Уж могли бы и развернуться. Девку поселить у него под присмотром, конечно, и делить барыши.

Но начал шутя, как с закадычными друзьями: «Чур, за спрос не бьют в нос! Как здоровьице, Катерина, уж простите покорнейше, не знаю, как Вас по батюшке? А как мое давешнее предложеньице? Обсудим?»

Видя насупленные лица, мало склонные к торгу, Никодим перешел сразу к сладенькому: «А наварчик то можно по-всякому поделить. Внакладе не останетесь. Гарантирую.»

«И вот с этим типом что делать?» – словно продолжая все тот же многодневный разговор, задумчиво сказал Эдуард. – «Сколько раз мы уже говорили: не интересует нас его предложение. А ему хоть кол на голове теши. Может так понятней будет?»

С этими словами он подошел вплотную и, коротко размахнувшись, сунул купчине кулак прямо в нос. Столь неожиданное и болезненное окончание толком и не начавшихся переговоров изумило Никодима Савватеевича до крайности. Слезы невольно брызнули у него из глаз, из разбитого носа, просочившись сквозь пальцы, бодро закапала кровь. Отступив назад, он наткнулся на топтавшегося за спиной Вовчика. Тот попытался поддержать патрона, но разница в весовых категориях была столь велика, что придавленный к земле громоздкой купеческой тушей, горячо пожалел о своем опрометчивом решении.

«Шел бы ты, Никодим, лесом. Не будет у нас с тобой сделок.»

«А это мы еще посмотрим. Как одежа новая понадобится, посуда, али еще что, так приползете как миленькие. Кроме, как ко мне, деваться здесь некуда. Тогда и поговорим,» – зло сплюнул кровь купец, разом растеряв свою приветливость. – «Со мной ссориться себе дороже, как в колодец плевать.»

Пока паук уползал восвояси, в лагере царило молчание.