— Помнишь следы у подножия гор?

— Точно! Ведь то были люди в гуганских обмотках… А выродки бежали из Гугана.

Двинулись обратно к горам. Свернули с гуганской тропы, отыскали свои следы. По ним и пошли. Мороз стоял лютый, то и дело приходилось жечь костры, а холод все равно пробирал до печенок. Наконец добрались до тех следов. Только к ним теперь добавились еще три следа — поверх.

— Плохо дело, — сказал Энки. — Гуганяне идут за ними по пятам. Может, еще успеем на подмогу.

Побежали. Тропинка изрядно петляла и вела куда-то на восток, вдоль гор. Бежали до вечера. Вдруг увидели: впереди, между елей, мерцает костер. Подкрались неслышно. У костра сидели три воина. Угрюмые, бородатые мужики. Морды широкие, глаза как щели. Кутаются в свои чудные одежды, теснятся к огню и дрожат. Видно, не стойки к морозу. Рядом, у осины, лежали какие-то длинные ножи, луки и какая-то кривая, блестящая палка. Энки и Орми сняли с плеч луки, приладили стрелы, а сами прислушиваются к разговору.

— Домой бы сейчас, — вздохнул первый мужик. — Да на печь.

— Не скули, — отозвался второй. — Выродков поймаем — в золоте будем купаться.

— Поймаешь их!

— След совсем свежий. Завтра догоним.

Две стрелы пропели в воздухе, и два воина молча рухнули головами в огонь. Третий вскочил, схватил какой-то круглый плоский камень, закрылся им и шасть к дереву, где оружие. Орми выстрелил еще раз — стрела отскочила от камня.

— Я пойду на него, а ты заходи сзади, — шепнул Энки. И тут же прыгнул из кустов к костру с копьем в руке. Орми, не мешкая, стал пробираться через заросли кругом полянки. Гуганянин увидел Энки, схватил блестящую палку, поднял ее и направил тому прямо в грудь. А плоский камень бросил. Орми пустил стрелу и пронзил мужика насквозь. Тот покачнулся… и вдруг грянул гром. Из блестящей палки вырвалось пламя, в воздухе что-то свистнуло, и эхо трижды пророкотало в горах. Братьев охватил ужас, они упали в снег и замерли. Лежали долго. Наконец Энки подал голос:

— Ты живой?

— Живой.

Встали, огляделись. Три гуганянина лежали мертвые, а двое из них уже и зажариться успели. Братья сразу бросились к гуганскому оружию. Долго его рассматривали, нюхали, ощупывали.

— А ведь это не камень, — сказал Орми. — Должно быть, то самое железо, о котором костогрыз толковал.

— Добрые ножи. И луки получше наших. Да и стрелы.

— Узнать бы, как действует громовая палка.

— Брось ты ее… Это орудие Улле. Смердит оно страшно. А ножи возьмем.

— Давай и шкуры возьмем. В таких шкурах без огня можно зимовать!

И точно, одежда гуганян оказалась на диво теплой. Орми хотел было и обмотки навертеть, но передумал. Ноги только ломать. У гуганян в заплечных мешках нашлось и мясо. Братья долго принюхивались — не человечина ли? Пахло вроде не человеком — каким-то незнакомым зверем. Поели и двинулись дальше. След теперь снова был двойной: мужика и подростка.