И без того не слишком приятный разговор тут же захотелось прекратить. Уж больно не понравился Младе взгляд жрицы, который та уже не раз обращала к вельдчонку.

— Нет, он не немер.

— Как интересно, — улыбнулась Лакхин и отпила вина. — Он необычный. Что-то есть в нём…

— Только не про твою честь.

Ариванка немного помолчала и вдруг громко рассмеялась, запрокинув голову. Её серьги тихо звякнули. Несколько гостей заинтригованно повернулись в их с Младой сторону.

— Ты так говоришь, будто мать ему, — она поставила пустую чашу на стол и добавила: — Или любовница.

— Не надо мерить меня вашим, ариванским, аршином. Ты, похоже, успела что-то себе вообразить.

— Что плохого в том, что мне приглянулся твой волчонок? Он красив. По-своему. И смотрю на него не одна я.

Млада задохнулась от возмущения. Надо же, только в Ариван приехали — и уже впору отбиваться от похотливых жриц.

— А то, что я такие масляные зенки, как у тебя, за версту вижу. Ваш бог, похоже, ни в чём своих слуг не ограничивает? И в том, чтобы засунуть руку в штаны понравившегося мальчишки — тоже?

С лица Лакхин вдруг сползла вся жестокая беззаботность. И стало видно, что она намного старше Млады. У губ её залегли жёсткие складки, а тёмные глаза прищурились. В плотном, тесном кафтане стало ещё жарче.

— Нравы тут ни при чём, альекхаме. Да, мы легче относимся к жизни, чем вы, северные люди, взращенные снегом и дремучими лесами. Мы любим молодость, тянемся к ней, потому что она коротка. А наши боги любят всех своих детей и своих слуг тоже. А особенно Эльхор. Как солнце, дающее нам тепло, чтобы выращивать урожай, ласкающее нашу кожу и согревающее нашу кровь. И потому он даже жрицам разрешает многое. Но не всё. И не смотри на меня так гневно — я вовсе не хочу затащить твоего волчонка в постель. Просто… — она задумчиво провела пальцем по цепочке амулета, — в нём есть что-то, чего понять я пока не могу. Но хотела бы. Если ты разрешишь. Я вижу, вас многое связывает. Даже то, что не постичь другим людям. Они не умеют… Просто не умеют это чувствовать.

— Зачем тебе это? Тебе и твоему молодому солнечному богу? — небрежно фыркнула Млада.

Лакхин сжала губы. Теперь стало видно, что и она начинает злиться. Но жрица сумела придать своему лицу спокойное и даже умиротворённое выражение. Отчего снова показалась юной.

— Мир богов не так радужен, как может показаться. Они защищают, но и наказывают нас. Есть свет, к которому мы все стремимся, и есть бездна, в которую боимся упасть — и все они подчиняются богам. Чтобы соприкасаться с ними, нужна сила и в то же время нужно быть открытым для ответного прикосновения. Ты закрыта, сжата, как кулак. Но и сильна так же, как и этот мальчик. Может, даже сильнее. Но боги не касаются тебя, не охватывают своим благословением. Потому что ты не хочешь помощи, ничего и никого в свою душу не пускаешь. Хоть так тебе было бы легче бороться с тьмой внутри. Слишком крепко она там засела. А он, — Лакхин качнула головой в сторону Рогла, — открыт. И Эльхор может помочь ему справиться с тем, что его гложет.

— Избавь меня от вдохновенных речей, жрица, — отмахнулась Млада. — И лучше к Роглу не приближайся!

Лакхин только улыбнулась. И вряд ли это означало смирение. Оставалось лишь надеяться на благоразумие вельдчонка. Ведь не за руку же его водить.

Млада допила вино и, более не считая себя обязанной хозяину дома — и так просидела здесь слишком долго — отправилась к себе. Там она сняла кафтан Рогла, швырнула его куда-то в сторону постели, но не докинула. Вышла на небольшой балкон, вдохнула тёплый воздух, пропитанный запахом цветущих в саду камелий. Уже привычно вслед за ней вошла тихая Халеда. По просьбе Млады она расплела ей косы, невыносимо оттянувшие шею, убрала из волос мелкие золотые цепочки.

— Что-то ещё я могу для тебя сделать, госпожа?

Млада тряхнула головой, откинула за спину освободившиеся пряди и повернулась к девчонке. Та опустила взгляд, стиснула в тонких пальцах резной гребень. Неуместно вспомнилось о её недавних прикосновениях, способных при желании подарить много наслаждения. Млада подняла руку, коснулась скрученного тугой спиралью локона служанки. Та с готовностью вскинула голову, скользнула взглядом по её губам и шее. Совсем молоденькая, верно, моложе Рогла. А уже знает, кого и как нужно касаться, чтобы доставить удовольствие. Видно, не раз ей доводилось бывать в постелях Вархановых «дорогих гостей». И не важно, мужчина это или женщина.