Она сразу же заметно побледнела.
— Поэтому вы здесь, да? Испугались, что ваш способ сделать себя сильнее куда-то сбежал или натворил что-то с собой, раз догадались о том, что я подслушивала. Могли бы разоблачить меня в кабинете, и не пришлось бы изображать из себя благородного героя, которому стыдно жертвовать одной девушкой ради блага человечества! — Амелия распалялась все сильнее и сильнее.
— Я не притворялся! Я не знал тогда, что в кабинете есть кто-то третий, вернее, не придал значения своему чутью, решил, что показалось, я догадался позже!
— Какая разница. Главное, вы знаете, я знаю, Гарриет знает. Теперь понятно, почему вы оба так добры ко мне, — зло выплюнула она. — А я все думала, почему меня объявили избранницей!? Ведь есть много девушек родовитей, богаче, красивей, в конце концов! Но нет, «повезло» не им.
— Амелия, успокойся, пожалуйста, ты не так все поняла, — попытался успокоить я ее, — вернее так, но не все.
— Так, не так, да какая разница!? Все равно исход один, — жалобно всхлипнула она и уткнулась в свои колени, — я лишь средство достижения цели, и никому нет до меня дела, до того, что станет со мной.
— Не говори так, — осторожно приподнял ее голову за подбородок, —
А потом неожиданно даже для самого себя, склонился к ее лицу и поцеловал прямо в приоткрытые губы.
21
Удивительно, но Амелия не отпрыгнула от меня тут же в сторону, не оттолкнула и даже не вскрикнула. Она лишь замерла на несколько секунд, как бы договариваясь сама с собой, как стоит поступить в подобной ситуации, а потом примирилась и ответила мне. Да, именно что ответила.
Ее губы приоткрылись совсем чуть-чуть, слово в нерешительности, стоит ли впускать непрошенных гостей в дом, а потом она едва заметно колыхнулась вперед ко мне и снова затаилась ненадолго.
Я, воодушевленный намеками на положительную реакцию, притянул ее еще ближе, с наслаждением зарывшись в густых волосах. Не знаю, что бы я сделал дальше, как далеко зашел, ведь рядом с Амелией мой контроль над собственными эмоциями и желаниями всегда давал сбой, но только она опомнилась быстрее.
— Что, что вы делаете? — уперев руки в мою грудь и отстранившись, спросила она.
Ее щеки покрыл румянец, волосы лежали в беспорядке, а глаза лихорадочно блестели.
— Целую тебя. Я полагал, это очевидно, — легко пожав плечами, ответил Амелии.
Вид у нее был такой, как будто я должен, как минимум мучиться угрызениями совести, а как максимум просить у нее прощение, стоя на коленях на земле.
— И не отрицай, что тебе понравилось, ты мне ответила, да и сейчас выглядишь неудовлетворенной. Может, прекратишь изображать возмущение, и мы продолжим? — но следом последовала сцена из спектакля под названием «оскорбленная невинность».
— Мне, мне, — беспомощно блеяла она, понимая, что я не поверю в сказки о том, что противен ей. — В общем, благородный человек не станет приставать к растерянной девушке. Так что прекратим все это и поговорим? Ведь вы за этим здесь, надеюсь. Или единственное, что вас интересует, чтобы я не сбежала, услышав особенности уготованной мне роли?
С секунду молча смотрел на нее, а хороша она все-таки, и сейчас взяла себя в руки, подобралась, характер откуда-то с дальней полки достала. Я восхищен.
— Нет, меня не только факт отсутствия твоего побега волнует, еще вот, целоваться понравилось, — мило улыбнулся ей.