– Но могли и не согласиться. А я знал, что если у Мэлета появится возможность ее куда-то увезти, то в этот раз он точно ее обесчестит. Я не мог так рисковать.

Эти слова точно доказывали, что Торнсток не знал о том, как далеко зашли отношения Гвин и Мэлета.

– Кроме того, она заявила мне, что не хочет, чтобы я всюду за нею таскался, – продолжал Торнсток. – Но я подумал, что она, возможно, будет терпеть вас.

Боже, как Джошуа надеялся, что Гвин не просто «терпит» его.

– Но почему это всплыло сейчас? – спросил Торнсток. – Когда мы с ней в последний раз разговаривали с глазу на глаз до того, как мы все уехали из Линкольншира, мы договорились о том, что можно говорить, а о чем следует умолчать. Что изменилось?

«Появился Мэлет и шантажировал ее».

Джошуа так сильно хотелось рассказать об этом Торнстоку, что он буквально чувствовал слова на вкус. Но если он это сделает, то обеспечит именно то, что беспокоило Гвин все эти годы, – Торнсток будет драться с Мэлетом на дуэли. И хотя Джошуа искренне верил, что Торнсток победит Мэлета в любом случае, Гвин никогда не простит Джошуа за то, что рискнул ее братом. Или поставил ее брата в такое положение, что ему могут предъявить обвинение в убийстве.

Если Гвин не безразлична Джошуа, если он хочет видеть ее своей женой, то он должен уважать ее желания. Все просто. А он хотел, чтобы она стала его женой. В этом он был уверен. Никто не подходил ему так, как она.

Так что теперь ему нужно было придумать, как получить ее руку.

– Майор? Что изменилось? – снова спросил Торнсток.

– Я заметил Мэлета поблизости, когда мы сегодня ходили по магазинам, а когда я припер его к стенке и прямо спросил, что ему нужно, он сказал, что в прошлом они были знакомы с вашей сестрой. Именно поэтому я немного позднее допросил об этом Гвин. Но не волнуйтесь – я собираюсь с ним разобраться, когда застану его одного. Полагаю, что вашу сестру он больше беспокоить не будет после того, как я это сделаю.

Если повезет, Мэлет будет болтаться на виселице за государственную измену после того, как Джошуа с ним разберется.

– Гвин слышала, что говорил Мэлет, когда вы его приперли к стенке?

– Слышала.

Торнстоку явно было не по себе.

– А она как-то показала… остались ли у нее… э-э-э… чувства к этому негодяю?

– Не думаю, что вам стоит беспокоиться по этому поводу. Она не скрывает, что презирает этого типа.

– Отлично. Она мне то же самое сказала в поместье, но я не был уверен, не знал, можно ли ей верить. Наконец-то она поняла, что он представляет собой на самом деле. – Герцог взял в руки карандаш и лениво постукивал им по столу. – Хотя… м-м-м… предполагаю, что она до сих пор злится на меня за то, что заплатил тогда Мэлету и заставил его уехать.

– Об этом вам нужно спрашивать у Гвин. Вам самому придется решать ваши проблемы с сестрой. – Джошуа встал. – Больше я не буду для вас за ней шпионить.

Казалось, что эти слова удивили Торнстока. Затем он прищурился.