Глава двенадцатая

Солнце пылало, как бронзовый щит, душило необычной жарой, заливало воды озера ослепительным светом. Было еще жарче, чем в тот день, когда Полли плыла через озеро. Сторожа то и дело поглядывали в ее сторону. Теперь, когда Ог исчез, они сделались еще бдительнее.

Вот оно, то самое индейское лето, о котором ей рассказывали, – лето, ненадолго возвращающееся в ноябре напоминанием о летней жаре, прежде чем наступят долгие зимние холода. Но Полли даже не думала, что индейское лето будет таким жарким. Жарче, чем должно быть? А может быть, три тысячи лет назад и климат был другой… Там, за озером, полыхали молнии, и где-то вдали непрерывно грохотал гром, как аккомпанемент монотонной барабанной дроби: народ Тынака бил в барабаны, выкликая дождь. Час от часу грохот становился все настойчивее. Перед дождем или перед жертвоприношением?

Папоротниковая подстилка сделалась сырой от жары и влажности. Полли перетащила ее ко входу в шалаш, надеясь, что там будет прохладнее. И легла, закрыв глаза. Теплый ветерок мимолетно коснулся ее. Перед мысленным взором Полли встала ее комнатка, которая когда-то была комнатой Чарльза Уоллеса. Вид из окна на луг, лес и пологие старые горы вселил в нее уверенность, которой не давали здешние островерхие пики. Полли мысленно перенеслась в бабушкину лабораторию, где всегда царил холод; она попыталась почувствовать под босыми стопами широкие каменные плиты пола, от которых немели пальцы ног. Потом в своем воображении выглянула в кухонное окно и увидела дедушку на тракторе. Увидела епископа Колубру на каменной стене и Луизу Большую, греющуюся в лучах солнца. Увидела, как доктор Луиза в своем нарциссово-желтом свитере идет по лугу к брату.

И так она перенеслась через три тысячи лет. В вечности ее собственное время и время, в котором она сейчас была пленницей, существовали одновременно. А если она умрет в этом странном времени, родится ли она потом в своем собственном? Влияет ли тот факт, что она родилась, на то, что она может избежать смерти здесь? Нет, это так не работает. Все в этом времени рано или поздно умрут. Но если ей еще только предстоит родиться в своем собственном времени, успеет ли она прожить достаточно долго, чтобы завести детей и получить шанс стать хотя бы своим собственным потомком? Вот Карралис хорошо разбирается в подобных загадках… Полли помотала головой, пытаясь привести мысли в порядок.

Энергия равняется массе, помноженной на скорость света в квадрате. Что на самом деле означает эта формула Эйнштейна? Понимает ли ее дедушка? Ее дедушка, у себя дома, в своем времени, ее бабушка, доктор Луиза… Они все, наверное, с ума сходят. Ведь доктор Луиза тоже не знает, что случилось с ее братом, который ушел из дому в походных ботинках.

А по эту сторону времени на том берегу озера епископ, Карралис, Тав, Волчонок, Анараль – что они делают? Если Ог сумел добраться до них, они, наверное, обсуждают, чем могут помочь, строят какие-то планы…

Листья опускались сверху на кожаную крышу шалаша. Воздух был настолько влажным, что Полли казалось, будто его можно взять и выжать, как губку.

Она услышала странный шаркающий звук и подняла голову. К ней направлялся Клеп. С одной стороны его поддерживал старый целитель, с другой – молодой воин. Клеп скакал на здоровой ноге.

– Клеп! – закричала Полли. – Ноге же хуже станет!

Целитель и воин бережно усадили юношу рядом с Полли. Лицо у него было землисто-серым, на лбу выступили крупные капли пота.

– Клеп, ну что же ты творишь! Тебе же нельзя вставать!

Полли опустилась на колени рядом с ним.

– Я говорил с Тынаком, – шепотом просипел Клеп.

Целитель махнул воинам. Те нерешительно посмотрели на Клепа, но все же отошли на несколько шагов. Целитель тоже опустился на колени рядом с Клепом и принялся осматривать сломанную ногу, приподняв компресс изо мха, наложенный на рану. Кожа уже подживала, но все еще оставалась тонкой и розовой. Целитель простер над ней руки, качая головой и что-то бормоча.

– Снова лихорадка. Ему нельзя волноваться, – сумела разобрать Полли. – У себя в шатре он все беспокоился, беспокоился…

Держа руки над ногой, он посмотрел на Полли и кивнул ей. Девушка тоже простерла руки прямо поверх его кистей. Целитель отвел правую руку и поднес ее к руке Полли сверху, не касаясь, а держа на весу. И снова девушка ощутила теплоту и покалывание, а потом странный жар, как будто они вытягивали лихорадку из воспаленной кожи Клепа. Потом жар исчез, сменившись ощущением цвета, золотого, будто небо поутру, будто крылья бабочек, будто летящая иволга.

Черты лица Клепа разгладились, тело его расслабилось. Юноша с благодарностью посмотрел на целителя и Полли:

– Спасибо! Простите, что со мной столько возни. Но я должен был прийти. – Он с мольбой взглянул на целителя, который снова присел на корточки. – Я говорил с Тынаком, – повторил Клеп. – Он сказал, что ты вызвала дождь за озером с помощью того ангела, которого ты у него отобрала.

– Я у него ангела не отбирала! – возмутилась Полли. – Это он пытался его у меня отобрать.