— Выход запрещен для всех…

— Ну я-то не все!

— И запрещен до полудня завтрашнего дня, мадемуазель.

— Да почему же? Скажите, почему? Я хочу знать… Это совершенно неоправданное превышение власти… Ведь я не солдат… Я иностранка… Подобный приказ не может и не должен касаться меня.

— Причина, мадемуазель, уж очень серьезная, — мягко ответил врач. — Завтра утром в Испанию отплывает транспортный корабль. На нем отправят пленных, находящихся в тюрьме и госпитале. Есть опасность побегов: у мятежников повсюду сообщники. Вот почему, дитя мое, начальник принял столь важное решение, которое — повторяю — распространяется на всех и никак не ущемляет вашего личного достоинства.

— Это все слова, месье. Значит, по крайней мере на сутки с лишним, я пленница… Это посягательство на мою свободу. Я буду жаловаться консулу[38] Франции… Последний раз говорю: мне нужно выйти в город!

— Часовые получили строжайший приказ. Вас задержат силой. Все, что я могу попытаться сделать, — направить со связным записку от вас в штаб гарнизона…

— У меня нет, месье, привычки просить. Когда я права, я требую… Насилию бессмысленно сопротивляться, особенно женщине. Я добровольно служила Испании. По отношению ко мне проявляют принуждение. Меня задерживают, не имея на это никаких оснований, без всякой причины… Ну что ж!.. Соблаговолите принять отставку. И больше не рассчитывайте на мою помощь…

— Мадемуазель, столь внезапное и, простите, опрометчивое действие…

— Позвольте откланяться, месье!

И мадемуазель Фрикет, покинув главного врача в полном отчаянии, убежала к себе в комнату.

Вскоре к ней вернулось обычное спокойствие, оно не раз помогало свершать героические поступки, приводившие в изумление даже людей не робкого десятка.

«Что это я? — спросила она себя, думая о Карлосе и Долорес. — У меня целых полдня для спасения Необходимо вытащить их отсюда, вытащить любой ценой»

И девушка тотчас отправилась к полковнику и его сестре, намереваясь сообщить им о положении дел.

Карлос и Долорес выслушали все с присущей им стойкостью, как те, кто целиком посвятил себя борьбе за независимость родины. Придя к выводу, что случившееся с Фрикет под корень подрубает планы побега, Карлос спокойно сказал:

— Теперь, когда все, на мой взгляд, потеряно, надеюсь, дорогая благодетельница, вы не откажете вашим вечным должникам в последней услуге.

— Пожалуйста, говорите…

— Достаньте немного яда… чтобы быстро и наверняка положить конец мучениям, уготованным для нас тиранами.

— Да вы что! Ни в коем случае!

— Вы отказываетесь? — с удивлением воскликнула Долорес.