— Черт возьми! — воскликнул Карлос. — А почему бы и нет?
— Но ведь нужна форма…
— Здесь есть одежонка умерших от желтой лихорадки…
— Не очень-то приятно… Но на войне как на войне Верно?
— Да, но… главное — заполучить одежду, какой бы она ни была!
— Вы говорите:
— Ну, вы и я… я и вы…
— Неужели вы согласитесь разделить нашу участь? Ведь нас ждут разные тяготы и почти верная смерть.
— Ох, проклятая судьба! А как же иначе… Не в обиду будь сказано, вы едва стоите на ногах… Вам нужен крепкий человек, чтобы подставить плечо и не дать сойти с курса.
— Матрос, — сказал взволнованный Карлос Вальенте, — у вас добрая и благородная душа.
— К вашим услугам, полковник!
— А как же быть с моей сестрой? Как ее вызволить отсюда? В госпитале на каждом шагу часовые. Да еще этот свирепый приказ стрелять по всякому, кто пытается выйти, не зная пароля.
— Этим займусь я, — прервала его Фрикет. — Мариус предложил помощь вам, а я беру на себя вашу сестру. Милая Долорес, я сделаю все, что нужно…
— Нет-нет, — решительно сказала испанка, — я не могу и не хочу втягивать вас в эту авантюру. Вы рискуете жизнью.
Фрикет отмахнулась.
— Ну и что! — сказала она. — Смерть приходит только раз.
— Да нет, мадемуазель, — широко улыбаясь, произнес провансалец. — Я так помирал по меньшей мере раз шесть!
— И потом, — продолжала Фрикет, — у меня нет привычки менять решения. Будь что будет, но мы все должны уехать с первым же военным эшелоном… А сейчас давайте займемся одеждой!
Долорес Вальенте, в чьей душе боролись любовь и чувство долга, снова попыталась возразить. Она бросилась в объятия француженки, говоря прерывающимся голосом:
— Друг мой, сестричка, я не допущу такого самопожертвования. Подумайте, ведь, содействуя изгнанникам, вы сами окажетесь вне закона… Наши злейшие враги станут и вашими. А что такое ненависть испанца, вы еще не знаете! Вас ждут беспросветная нищета, бесконечные лишения, постоянная опасность… Зачем это вам? Вы далеки от наших национальных интересов, борьбы, требований… Нет, нет, умоляю вас, откажитесь от своего решения.