– Что? – не поняла я.

– Я тоже раньше никого не убивал. Это странно, да? Хотя я участвовал…

Артем вдруг поморщился, захлебнулся воздухом, отвернулся в сторону. Его тошнило.

– Надо возвращаться, – сказал он. – Как можно скорее. Ты сможешь бежать?

– Бежать? А как же палатки…

– Бросаем все, кроме воды и оружия. Надо добраться до машины и спешить к Александровску. Хорошо бы добраться до машины часа за четыре…

Я кивнула. Но этого времени нам не хватило. Я бы успела, но Артем нет, он начал задыхаться еще на полпути, и, чтобы он не догадался, что я это заметила, я стала задыхаться сама. Скорость продвижения по тропе снизилась. Да и сама тропа изменилась, подъелась осыпями и пересеклась трещинами, некоторые были широки, и нам пришлось через них перепрыгивать. Спустя три часа у меня заболели ноги, и я попросила отдыха. Мы остановились в тени деревьев, на берегу Белого ручья, отдыхали и пили воду. Я совсем не думала о том, что случилось недавно, ноги болели же. Сам ручей обмелел вдвое, по берегам открылись глинистые плеши, на которых шевелились длинные черви.

Артем тяжело дышал, но старался не подавать вида.

– Ты думаешь, тюрьма разрушена? – спросила я.

– Да. Второй блок точно, ты же видела этих. Надеюсь, что полковник смог оказать сопротивление, теперь это важнее всего.

– Да, это важно…

– Если трясение было сильное, то… – Артем поморщился и вытер лоб. – Возможно, нам не стоит идти к побережью.

– Почему? – не поняла я.

– Если Хираи сумел подавить восстание в городе и занял оборону, то есть шанс дождаться эвакуации морем. Но, если честно, у полковника… не много шансов. Думаю, не стоит спешить к городу.

– Будем надеяться на лучшее, – сказала я. – Полковник Хираи показался мне решительным человеком, думаю, у него в арсеналах достаточно оружия.

Артем пожал плечами.

– Если толчки вызвали волну, то оружие вряд ли поможет, – сказал он. – Посмотрим. Так или иначе, надо спешить.

Я не стала спорить, и мы двинулись дальше, оставив ручей позади. Артем шел первым, осматривая окрестности, видимо, опасаясь засады.

Толчки не повторялись. Я не люблю землетрясения, в последнее время их слишком много. Не разрушительные, но назойливые, они портят посуду и двигают мебель, от землетрясений просыпаешься с песком в глазах и со страхом в душе. Артем больше ничего не говорил, слушал местность. И я старалась слушать, но ничего необычного, тихо. Когда такое случается дома, то никакой тебе тишины – сирены пожарных машин, вертолеты, крики, шум и суета вокруг. Здесь же наоборот. Покой. От этого не по себе. Поэтому я держала руки поближе к пистолетам. Но нам никто не встретился, тропа от Белого ручья до места, где мы оставили вездеход, оказалась безлюдна. Повезло.

Артем запрыгнул за руль, я устроилась рядом.