21-40. Я решил позвонить Анне, наверное, она уже думает, что я испарился.

— Ну что ты, как ты себя чувствуешь?

— А что я, завтра думаю выезжать к Леше. Правда, не знаю еще, куда ехать, к кому обращаться.

— Ну, ты сейчас, главное, успокойся и постарайся лечь отдохнуть. Я там оставил твой номер, могут тебе позвонить поинтересоваться проблемой. Ну, будешь рассказывать, как все произошло, договорились? Но если какая-то информация появится, сразу звони мне. Да, и чуть не забыл: всем, кто тебе будет звонить, говори, что тебе уже было много звонков из прокуратуры, от журналистов и прочее.

Мной еще были сделаны звонки к лицам, имеющим отношение к Вооруженным силам, но это всего лишь для количества, что также сыграло свою роль. Ведь чем больше поступало звонков в Минобороны, тем больше в Минобороны обратят внимание на серьезность проблемы.

Раздался звонок моего телефона, это звонила Анна. Конечно, сердце мое содрогнулось, потому что она звонит по двум причинам: или произошел уже результат моей работы, или новости о сыне! Подняв трубку, я услышал:

— Алло, Паша, мне позвонили и сообщили, что Лешку перевозят в другой госпиталь, где более узкие специалисты и лучше оборудование. Для этого они вызвали специальную машину скорой помощи «реанимация», и сейчас его уже будут перевозить. А еще мне очень много было звонков отовсюду, где я все рассказывала, как ты говорил!

«Вот и сработало», — подумал я сам про себя. Десять дней Леша лежал без памяти в госпитале, и никто не думал бороться за его жизнь. Вот что значит — своя шкура дорога, и настолько дорога, что следующие события меня шокировали.

На следующий день Анна, конечно, поехала к своему сыну в Винницкий Центральный госпиталь, куда перевезли Лешу. Когда уже Анна находилась там, то она сказала, что в реанимацию завели даже священника, который освятил там все. Я подумал: как бы хорошо нам было жить, если бы наше руководство всегда думало о своем народе так, как думают о собственной шкуре. Как бы хорошо было, чтобы подобные случаи как с Лешкой, да и не только с Лешкой, всегда были небезразличны другим. Если каждый из нас всегда будет стараться помочь другому, то никакая беда нам уже будет не страшна.

Раздался звонок, это была Анна. Ее голос был насыщен радостью, которая сопровождалась слезами:

— Он пришел в себя, он жив! Спасибо тебе, Пашка, огромное спасибо!

— Ну, самое большое спасибо для меня, когда человек произносит «Слава Богу!» А то, что это Его заслуги, ты не сомневайся, потому что Он знает, что если я уже узнал об этом, то это значит, что я обязан максимально сделать все, что от меня самого зависит. Находить в таких случаях «отмазки», ссылаясь на других, — все это лукавство и самообман. Сначала попытайтесь сделать все максимально сами, это и будет вам дальнейшим ответом перед Богом в Судный День.

После небольшого молчания Анна спросила:

— Ну, а что ты мог, там находясь, сделать, что здесь такая реакция?

Ну здесь-то и ответить я не мог по сути никак. Рассказать о Мосе, который внезапно стал Игорем Петровичем? Или о несуществующих запросах, которые за час дошли?

— Ты знаешь, Анна, моих заслуг перед тобой нет, потому что все, что я сделал — это позвонил Евгению Захарову и сообщил ему. И вот такая реакция благодаря ему, ты же понимаешь, находясь здесь, практически чем-то помочь невозможно.

На самом деле Анне говорить всю правду было опасно, потому что эта история очень быстро распространялась. Ведь эта история с Лешей могла дойти до Минобороны, а конкретно кто за всем этим стоит? Поощрять за это никто не станет, а наоборот, все было бы воспринято только негативно. К большому сожалению, наше руководство страны состоит из одних эгоистов, и не имеет значения, это большинство или оппозиция. Наверное, это сейчас многих из них разозлит, но сначала для того, чтобы злиться на меня, давайте я прокомментирую тот случай с Анной!

Самое первое и самое главное, что требовалось от Анны по своей сути. Она вырастила и воспитала своего сына как все остальные родители, дети которых пошли служить в армию. Они подумали об Отечестве, но как Отечество подумало о них? Невозможно все предусмотреть в жизни, если существует смерть, всегда будут те обстоятельства, из-за которых она приходит. Не существует такого места на земле, где бы она не застигла человека. Но это речь идет не об необратимом. А случай с Лешей! Молодой человек на первой стадии своего пребывания в армии заразился пневмонией. Первые несколько дней его обращения в санитарную часть просто игнорировались, пока он не потерял сознание. Лишь потом уже было медицинское вмешательство, но уже состояние его здоровья было тяжелым. Как выяснилось позже, что Леша был не один в части, их было шесть человек, просто Леша был первым, кто заразился.

Ладно, пусть так случилось, уже имеем ситуацию, которую нужно максимально решать. А это значит — использовать все, любые возможности, чтобы спасти человека. Но увы, десять дней он лежал без сознания в реанимации, и судя по тому, что после десяти дней только сообщили маме о случившемся, бороться за жизнь человека уже никто не собирался. Они уже выдумали версию, которая снимает с них ответственность. Но главным во всем этом есть то, что они начали делать маму военнослужащего виновной в заболевании. Но ведь не было ни одного медицинского заключения, что она была больна пневмонией. А если бы она болела подобной пневмонией, то еще задолго до того, как сын ее потерял сознание, ее уже не было бы в живых. А такие моменты можно однозначно понимать лишь так, что уже на самом высоком уровне судьба солдата решена и решена настолько, что в дальнейшем его маме уже будет практически невозможно доказать что-либо в случае смерти ее сына. Ну, разве это эгоизмом не назовешь?! А почему я гребу всех политиков под одну гребенку, — ну, я же министра обороны не назначал. Мой единственный голос — не решающий в избирательной кампании любого рода, хоть президентской, хоть парламентской. Мое отношение однозначно отрицательное ко всему политическому бомонду Украины, потому что я не вижу тех, которые живут для народа, а не выживают за счет него. Нет такого диплома, образования, что могло бы в человека вложить самое главное — небезразличие!

Настолько болит моя печень, что, когда пишу, постоянно приходится искать удобное положение, которое позволяет хоть как-то это делать. Не получилось увернуться от удара во время избиения меня работниками администрации. Вот теперь и болит печень, слава Богу, что приходят колоть хоть какие-то обезболивающие местные доктора. Но не так больно, как обидно получить два месяца одиночной камеры за то, что попытался помешать администрации избивать осужденного.