Склонив голову, она приняла каждый дюйм его длины, ее пальцы массировали внутреннюю сторону его бедер, пока ее обжигающие сдавленные стоны "да, да" заставляли его член накалиться от возбуждения до предела. Следом ее ладонь скользнула вверх по его кубикам пресса, двигаясь с опаской, словно опасаясь, что он может исчезнуть в любую секунду. Он испытывал всепоглощающее удовольствие, которое пронзало его тело и разум, разрывая на части ночные кошмары и озаряя каждый темный уголок внутри него. Запутываясь пальцами в ее волосах, он толкнулся глубоко в ее рот с голодным стоном.

Соломон позволил своей голове откинуться назад, но только для того чтобы сразу поднять ее, продолжая наблюдать за ее потрясающими мучительными ласками, что она обрушивала на головку его члена своими губами и языком.

- О, Боже, блять, - проскрежетал он, вновь откидывая голову назад. - Так чертовски горячо, - прошипел он и начал толкаться быстрее, вновь наблюдая за тем, как он подавался вверх бедрами.

- Иисусе, - тяжело дышал он, смотря на нее затянутыми дымкой желания глазами. - Соси, черт, Красавица, я кончаю, я кончаю.

Она всхлипнула и принудила себя взять глубже его длину в рот, заставляя его член удариться о заднюю стенку ее горла. Это было так чертовски хорошо, что он просто не мог ее остановить, не мог...

- Блять, о, Боже, не останавливайся, возьми его полностью, возьми его полностью, возьми его! - прорычал Соломон, продолжая удерживать ее голову, оставаясь глубоко в ней. Он чувствовал, как сокращаются мышцы ее горла, и слышал, как она сглатывает между своими стонами, заставляя его отчасти бояться, что она может задохнуться.

Хаос продолжила свои ласки, после того как он кончил, облизывая и нежно целуя его яйца с самыми что ни на есть удовлетворенными и сексуальными звуками. Боже, Соломон был уверен, что если она продолжит в том же духе, то он вновь станет каменно-твердым. Пока он прибывал в состоянии полуэкстаза, Хаос, поднимаясь вверх по его телу, оставляла жадные, но в то же время сладкие поцелуи. Наконец, она обрушилась на его губы, и он отвечал такими же посасываниями, облизываниями и укусами. Соломон словно преследовал ее язык, который кружил по его рту, издавая стоны удовольствия от того, что чувствовал свой вкус на ее губах.

Переместившись, он уложил ее на спину, продолжая целовать так же глубоко и жадно.

- Теперь моя очередь, Красавица, - прошептал он. Как только эти слова слетели с его губ, на него обрушились воспоминания, заставляя его замереть.

- Да, пожалуйста, - вздохнула она, извиваясь под ним.

- Я ... что насчет твоей...

- Мне не больно, клянусь.

Он склонил голову и поцеловал ее мягкие губы, не веря Хаос.

- Нам следует подождать.

- Нет! - ахнула она, словно безумна. - Пожалуйста... не заставляй меня ждать еще дольше, я обязательно скажу тебе, если будет больно.

Она взяла его за руку, опустив ту на свою грудь, и Соломон издал стон, когда сжал в ладони мягкое блаженство, едва сдерживая свой голод.

- Ты уверена? - он провел ладонью по ее соску, наслаждаясь ощущением под своими пальцами, но особенно ему понравился звук, который издала Хаос. Он захватил ее рот в жадном поцелуе; когда она выгнулась от наслаждения, эти идеально сладкие губы раскрылись. Губы, принадлежащие ему. Все это принадлежало ему.

- Да, пожалуйста, прикоснись ко мне, прикоснись ко мне! - хныкала она.

- О, господи, я буду касаться тебя, буду. Я собираюсь прикасаться к тебе и заставить тебя испытать жар желания вновь, - он опустил голову и втянул ее сосок в рот, издавая стон, посасывая и перекатывая твердую горошину между губами, затем терзая ее зубами. Ему нравилось, как она реагировала на это, как она впивалась в него ногтями. Заставляя его испытывать головокружение, опьянение и свободу. Свободу от всего. Соломон покружил языком вокруг твердого пика, ударяя языком по соску, затем прикусывая его, чередуя жесткое и нежное посасывание, скользя вверх и вниз по нему.

- Продолжай, - она переместила его руку себе между ног, и он приподнял голову, чтобы рассмотреть, как она стягивает свои штаны. Вид ее клитора обдал жаром, как его член, так и разум.