Определенная последовательность действий повторялась вновь и вновь, словно сменяющие друг друга события, которые всегда оканчивались одними и теми же действиями: сном и теплыми объятиями. Он не противился этому. Не было сил. Он просто наблюдал за происходящим через отяжелевшие веки, закрывая их по желанию или открывая. Закрывая. И вновь открывая. Совершенно не понимая, что каждое такое мгновение, отсчитывалось проходящими днями, а не минутами.

И затем настал, наконец, тот день или ночь, когда он осознанно распахнул глаза, сталкиваясь с полнейшей темнотой. На него обрушилось чувство панического страха, и он подскочил на ноги, судорожно хватая ртом воздух. Окружающая его темнота внезапно превратилась в воду и заполнила его легкие, а одеяла сковали ноги, словно ремни.

- Тише, Соломон.

Он дернулся от голоса Хаос и в следующую секунду ощутил ее теплое тело рядом с собой. Он обхватил ее и обернул свои руки и ноги вокруг девушки.

- Я с тобой, - ласково проворковала она, нежно поглаживая его по спине сверху-вниз, скользя по бедру, ногам, снова и снова. Потом она запела его любимую песню, вновь увлекая его в безопасное, теплое место. В объятия целительного сна.

Но темнота пробуждалась в нем вновь. И вновь. И вновь. Даже несмотря на то что его могла и не окружать темнота, когда он просыпался, в его разуме все равно царила всепоглощающая тьма, не давая сделать вздох и заполняя легкие водой. Затем он слышал голос Хаос с присущей ей теплотой, и ее тихие напевы. И он снова проваливался в сон. В целительный сон. Казалось, словно его разум замыкало на время. Но он чувствовал, что становился сильнее, даже несмотря на то, что не мог двигаться. Он просто хотел оставаться в тепле чуть дольше.

Однажды ночью Соломон проснулся в полнейшей темноте. И независимо от того, сколько бы он ни пытался проморгаться, темнота не исчезала.

- Свет, - проскрежетал он. - Где чертов свет!

Раздался чиркающий звук в темноте, и вскоре забрезжил желтый огонек света, принося с собой желанное облегчение.

- Больше не гаси его, пожалуйста.

- Прости, - шокировано прошептала Хаос. - Они сказали, что мы должны экономить свечи, а ты так крепко спал, и я подождала, пока ты не провалишься в по-настоящему глубокий сон.

Слыша, что она вот-вот расплачется, он придвинулся к ней ближе.

- Эй, - прошептал Соломон негромко, протягивая руки, чтобы взять фонарь и поставить его рядом с собой. Повернувшись к Хаос, он заключил девушку в объятия.

- Прости. Ты не сделала ничего плохого, - Соломон прижался поцелуем к ее щеке, затем к виску, сжимая ее сильнее. Она захныкала и прижалась к нему еще теснее, и в это мгновение он осознал, насколько Хаос была напугана

- Я с тобой, - прошептал он, повалив ее на матрас, чтобы быть еще ближе. Соломон задался вопросом, ответ на который было сложно определить: как долго он не обнимал ее подобным образом? И обнимал ли он ее вообще? И тогда он вспомнил дни тепла и ее пения. Ее запах и нежность, ее бесконечную заботу. Она оберегала его, защищала. Это заставило его тело испытать болезненное желание заняться с ней любовью.

- Как дела у моей красивой девочки?

Она уткнулась лицом в его шею и крепче сжала его в своих объятиях, затем всхлипнула.

- Нет, нет, только не это, - торопливо проговорил он. Его отчаянное желание успокоить ее заставило испытать внезапную боль каждой частичкой своего тела.

- Не стоит. Что это на тебе? Ты что-то сшила? Это, что, твоя свадебная пижама? - поддразнил он ее. Казалось, будто она сшила себе штаны и простую рубашку из простыни. Его тело внезапно испытало прилив желания избавить ее полностью от этой одежды, чтобы он смог вновь увидеть ее обнаженное тело.

Раздался приглушенный смешок, и он притянул ее лицо для нежного поцелуя. Она издала негромкий стон, и ее губы задрожали под ним, вызывая в нем еще больше ненасытного желания. Затем на смену этим ощущениям пришли отчаянно-болезненные.