- Мне нужно поговорить с тобой, - прошептал он, когда она остановилась у двери, прикрываясь простыней. - Как... как ты на это смотришь?

Страх заставил ее сердце гулко забиться в груди, когда она ответила кивком на его вопрос, затем бросила взгляд на Соломона в мягком свете фонаря. Хаос не хотела оставлять его, но она также и не желала огорчать дядю Соломона.

Проследовав за ним, Хаос заодно начала рассматривать окружающую обстановку. Она не сделала этого, когда они прибыли сюда, потому что не сводила глаз с Соломона на протяжении всего времени, опасаясь худшего. Как, например, того, что он умрет, прежде чем она все исправит. Она посмотрела на огромные бревна, напоминающие ей такие же крупные и мощные руки чернокожего мужчины. Грязные стены хранили безмолвие, отбрасывая тень только от единственной лампочки, что едва освещала длинный коридор.

Так это была шахта. Она слышала множество историй о них. Плохих историй. Ей было запрещено подходить к ним, потому что нераскаявшиеся использовали дьявольские пещеры для того, чтобы совершать свои развратные деяния, как всегда говорил Мастер, и теперь она задавалась вопросом, была ли это очередная ложь, которую проклятье внушило ему.

Они проходили темные коридоры, в которых ничего нельзя было рассмотреть, и ей стало интересно, где конкретно они бродили. Ее разум играл с ней злую шутку, позволяя ей рассмотреть мелькающие лица, когда она смотрела в темноту, поэтому Хаос сосредоточила свой взгляд на спине его дяди. Одетый в черное, он выглядел как военный. Сильный и пугающий. Ничем не напоминающий того добряка, которым он казался ей до этого. Даже его восхитительные голубые глаза потемнели. Она была уверена, что потемнели они от ненависти. К ней. К той, которая была ответственна за мучения Соломона и практически за его смерть.

Ей не нравилось ощущать страх около его дяди. Этот страх имел другую природу, нежели остальные. У нее тоже были свои вопросы к нему, только она не рисковала задавать их. Возможно, он сам даст ей ответы. Например, каким образом ему удалось обнаружить их? Почему этот чернокожий мужчина помогал им? Куда они отправятся дальше, покинув это место, и каким образом им удастся сбежать?

Наконец, коридор привел их в большую комнату, но земляные потолки здесь были все еще довольно низкими; если потянуться рукой и подпрыгнуть, до них можно было дотронуться.

Внезапно дядя Соломона развернулся, и она замерла на месте, ожидая, куда он направится дальше. Он положил руку на бедро и опустил голову, прежде чем сделать пару шагов, не преследуя какого-либо направления. Затем он указал рукой на стул.

- Присядешь? В смысле, не хочешь присесть? Ты голодна? Хочешь пить?

Она уставилась на него, пытать понять тон его голоса. Его слова были достаточно мягкими и приятно звучащими, но в них было нечто такое, что выдавало его печаль. Она посмотрела на покосившийся стул с перевязанными ножками и решила, что постарается сделать все, чтобы казаться нормальной. И присесть на предложенным стул показалось ей приемлемым действием. Но не есть или пить. Она не заслуживала такой роскоши. Она принимала пищу для того, чтобы оставаться в живых ради Соломона, и это все.

С каждым шагом по грязному полу Хаос ощущала себя все более нечестивой и отвратительной шлюхой. Она оглядела мебель, расставленную в комнате. Ее смастерили лишь из ветвей деревьев и веревки: в помещении находились два стула без спинок и небольшой столик между ними. Не зная, куда деть любопытный взгляд, она позволила себе оглядеть окружающую обстановку. Хаос заметила пару книг, которые лежали рядом с большим голубым фонарем, подушку оливкового цвета и одеяло, которое было сшито из лоскутков ткани. Все эти предметы выглядели знакомо. Она вспомнила, что это одеяло находилось в домике у чернокожего мужчины.

- Хочешь пить?

Она вновь бросила взгляд на дядю Соломона и отрицательно покачала головой.

- Ты, должно быть, голодна?

Она вновь покачала головой, не в состоянии произнести свой ответ вслух.

Он кивнул и смотрел на нее в течение некоторого времени, затем слегка повернул голову в сторону.

- Не голодна и не хочешь пить, - он с сомнением покачал головой. – Должно быть, они хорошо вас кормили, пока вы были там?

- Нет! - воскликнула Хаос, когда отчаянно покачала головой.

- Естественно, они не делали этого, - и его голос звучал так, словно он подтверждал для себя все то, что обдумывал сейчас.

Хаос немного качнулась и сжала пальцы, вонзая ногти в мягкую область между суставами своих сцепленных рук. Один... два... три... Затем она повторила это действия, аккуратно и незаметно причиняя себе боль, ожидая окончания разговора, чтобы она могла вернуться обратно к Соломону.