Он слишком расслабился в тихой глуши на окраине человеческого города и слишком задумался, чтобы вовремя заметить присутствие еще одного существа, и когда опомнился, оно было уже совсем рядом. Невысокая фигурка торопилась от одной из пристроек домой. Это был мальчишка, совсем еще маленький, в нахлобученной на голову сползающей меховой шапке, в пушистой шубке. Он крепко прижимал к груди три дровишка, и старательно переставлял ножки в высоких сапожках. Увидев Ороро, остановился, задрал голову.
– Здравствуй, – осторожно сказал Ороро и, недолго думая, протянул руку. – Помочь?
– Я сам, – гордо отказался мальчишка.
А Энис зря времени не теряла, с неожиданной злостью подумал Ороро. И вот ради этой распутницы Ингрэм пожертвовал собой?
Мальчишка тем временем добрался до маленького крылечка и, пыхтя, с остановками залез на все три высокие ступеньки. Ороро, скрывая невольную ухмылку, открыл ему дверь в дом. Мальчишка тут же юркнул внутрь и, не останавливаясь, чтобы снять сапоги с налипшим снегом, поспешил к печке, возле которой положил дровишки.
– Гет, что я тебе говорила? Опять наследил! – пожурила его Энис.
Она была одета в неброское домашнее платье с простым серым передником и вытирала руки полотенцем. Так и застыла, уставившись на Ороро. Он отметил это лишь краем взгляда, потому что мальчишка, снимая шапку, обернулся к ней, готовый оправдываться, и глазенки его блеснули знакомой зеленью. Теперь, при достаточном освещении, Ороро видел знакомые черты – тот же цвет и разрез глаз, форма ушей, растрепанные каштановые волосы того же оттенка…
Ороро попятился, нашаривая рукой стену. Сполз по ней – ноги не держали. Притихшие было острые камни в груди зашевелились так, что он не мог дышать.
Мальчишка испуганно смотрел на него и спрашивал у мамы, что это с дядей, а побледневшая Энис не отвечала, да и что она могла сказать? Опомнившись, она посмотрел на мальчишку так, будто он привел в дом бездомного дикого пса. Мальчишка съежился, лицо его скривилось, будто он готов был разреветься, бросил быстрый взгляд на Ороро – будто воздушным кулачком шибанул, и Ороро смог, наконец, осознать себя и здесь.
– Я принес письмо, – прохрипел он, громко дыша ртом, не сводя с мальчишки глаз. – От твоей госпожи.
В голове что-то сложилось, будто нашелся недостающий пазл, и его отпустило.
Растерянно глядя на свои руки с чувством, будто наконец-то проснулся – когда уже перестал думать об этом и надеяться, – он с ясностью увидел, что на них – теплые рукавицы. Стянул их с себя, запихнул в карманы. Щупая стену за собой, опираясь о нее, он осознавал ее твердь – как и пол под ногами, а мальчишка все смотрел и словно держал своим взглядом, держал на ногах, держал в этом мире, где, наконец-то, стало понятно, где верх, где низ, где стороны света и куда идти.
– Я так долго искал тебя, – выдавил Ороро, обращаясь к Энис, но глядя на мальчишку.
– Да, я… – Женщина неловко пригладила волосы, понимая, что отрицать что-либо бесполезно. – Пришлось искать место понадежней, чтобы…
– Да. Да, – отрывисто произнес Ороро. Нашарил путающейся рукой сумку с письмами. – Тут несколько. Накопилось. Твоя госпожа гневается, так что без ответа я не уйду.
Он смог, наконец, перевести взгляд на Энис и вздрогнул от того, как она смотрела на него. Сглотнул шершавым горлом. Смертельно хотелось пить и, как ни странно, есть. Он чувствовал себя изможденным и осознал вдруг, насколько отощал за последнее время.
Энис односложно кивнула. Подошла к нему и забрала письма.
– Можешь подождать здесь, я быстро.
Вскрывая письма на ходу, она подошла к сундуку, достала набор для письма, села за заставленный посудой стол так, чтобы видеть Ороро, и принялась быстро писать отмет.
Мальчишка, громко сопя, разделся, достал из чуланчика тряпку и старательно вытер мокрые следы.