– О твоей необычной пациентки, – Анжелика скинула сумку, влезла в белый халат, который толком не мог застегнуться на её четвёртом размере груди. И казалось пуговицы вот-вот отлетят и вышибут кому-нибудь глаз.

Он вопросительно уставился на неё, словно она говорила на древнем забытом всеми языке. Тёмные круги под глазами, выдавали, что он не спал уже вторые сутки.

– Ты что не понимаешь? Она наш ларец с драгоценностями, – её зелёные глаза сверкали воодушевлённым безумным блеском.

Разумов только нахмурился. Он искренне недоумевал, что пытается ему донести коллега.

– Ты же сам называешь эту девочку чудом природы. Так?

– Ну…

– Я знаю, кому можно продать информацию за большие деньги. Одно газетное издательство может заплатить двести тысяч! – восторженно выпалила Анжелика, наклоняясь к Разумову так низко, что тот смог разглядеть кружева её белого бюстгальтера.

– Это плохая идея, – он отставил кружку, взял её за плечи обеими руками и отодвинул от себя. До его сонного разума наконец-то дошло, что имела в виду Уварова, называя Ульяну «ларец с драгоценностями».

Анжелика, буквально опешив, удивлённо уставилась на него. Никогда прежде мужчины ни в чём ей не отказывали. Особенно когда она низко над ними склонялась, показывая во всё виденье своё привлекательное и, без того открытое, декольте, как бы намекая: «Сделай что-то для меня, а сделаю кое-что для тебя».

– А ты вообще в курсе, что ты обязан сообщать о подобных случаях в министерство здравоохранения, – произнесла она, надув губки и стараясь казаться, как можно серьёзней. Но куда легче представить, что она порно-актриса, ежели анестезиолог. Теперь понятно, для чего ей такая огромная грудь, чтобы больные при виде такой особы сразу теряли сознание.

– О каких таких?

Разумов поднялся с места. Его разум на некоторое время забыл про сон.

– О неизвестных диагнозах, вызывающие подозрения на заразность, – с ехидностью вымолвила она, бросаясь козырями, – А ведь ты даже не собрал консилиум. И что же скажут твои коллеги, когда ты проведёшь операцию, а девочка умрёт? – с вызовом проговорила она, смакуя каждое слова. И Разумов уже начал жалеть, что позвал её. Но чёрт, она одна из лучших анестезиологов в городе.

– Я провёл все возможные анализы и это не инфекция. Это скорее врождённая патология – он говорил спокойно, не отводя взгляда. – И, если ты посмеешь кому-нибудь что-нибудь рассказать… – эту фразу он произнёс специально медленно, так чтобы она уловила каждое слово. – То очень пожалеешь.

Анжеликино милое личико налилось красным и превратилось в рожу старой злой бабки. Ноздри широко раздувались при вдыхании воздуха, как у быка во время корриды. Она-то уже мысленно потратила свои денюжки. Умные же люди говорят – это плохая примета.

Разумов поднялся с места и отошёл к окну заведя руки за спину. Какое-то время в кабинете царила тишина и лишь затем Разумов вновь заговорил, по-прежнему глядя в окно:

– Нет времени созывать консилиум. Если всё получится, то мы будем героями, – сказал он летящей стаи ворон в небе.

– Тебе не надоело пахать за копейки? – игнорируя его слова, вновь заладила Анжелика, хотя её пыл весьма поубавился.

На это Разумов вообще ничего не ответил.

– Двести тысяч! Разделим пополам, – она снова подошла к нему, уткнувшись грудями в ему в спину. – Ей всё равно не жить. Ты же сам говорил, – в её глазах зажегся огонёк надежды.