– Как себя чувствуешь? – Юрий Олегович выглядел уставшим и поникшим. Кажется, на его лице прибавилось морщинок.

– Норм… – она опустила руки. В памяти смутно всплывали недавние события, – Что случилось?

Она помнила, как проводила маму, а Ника отправилась гулять. Потом младшая сестра, как и обещала, вернулась до прихода Марины. Сама Марина приехала в девятом часу. Они просидели за просмотром ужастиков до самой ночи, а потом разошлись по комнатам. Но что было дальше? Тут воспоминания обрывались. А от усиленного напряжения в попытках вспомнить продолжение начинала болеть голова.

Юрий Олегович вздохнул. Он бережно взял в свои тёплые ладони Улину кисть, как упавшего с дерева птенца.

– Что ты делала в лесу? – шепотом спросил он. Уля нахмурилась. Обрывки воспоминаний кружились в голове, но никак не хотели формироваться в общую картину.

– В лесу? – похоже, опять повторилось тоже самое, что и в прошлый раз. Только теперь дела обстояли намного хуже, – Наверное, гуляла… – как будто предположила она, отводя взор в сторону и пожав плечами.

– За восемь километров от дома? Ранним утром? – не веря, с болью в голосе, переспросил он.

– За восемь? – нехотя, но Уле пришлось посмотреть в глаза учителю. В его большие зелёные глаза, чтобы понять, как же сильно она его напугала и продолжала пугать.

– Ты была без одежды, и я чуть не убил тебя, – выдавил он. И Уля ощутила, с какой силой он сжал её руку. – Ты могла умереть.

Между ними повисла пауза. Не выдержав молчания, учитель поднялся и подошёл к окну. На улице свечерело.

– Маме уже сказали? – осторожно с надеждой об обратном поинтересовалась Уля.

Учитель задумчиво кивнул и ответил:

– Не я, врач.

– Не нужно было её беспокоить. Дайте мне, пожалуйста, ваш сотовый.

Юрий Олегович недоверчиво посмотрел на неё, будто она попросила нож, а не телефон. Но всё же спустя несколько секунд протянул ей мобильный.

Уля тут же набрала номер сестры. Они поговорили не больше минуты. Уле пришлось рассказать правду, о том, что она находится в больнице, но поспешила заверить Нику, что волноваться ей не о чем. И славу Богу, Марина находилась рядом. Они, кстати, и не заметили, как она покинула дом, только утром, когда прозвенел будильник. Страшно подумать сколько времени она провела в лесу! С мамой же пришлось разговаривать намного дольше. Но и её Ульяне удалось убедить, что с ней всё в порядке. Спустя несколько минут Уля вернула нагретый её горячей ладонью телефон Юрию Олеговичу. И попросила позвать доктора. Юра понимающе кивнул и выполнил просьбу.

– Ну что? Вижу, идёшь на поправку, – хирург улыбнулся, усаживаясь на край койки. Он обследовал шов, который сам же наложил несколько часов назад. Что-то записал в историю болезни и ушёл, напомнив Юрию Олеговичу, что посещение давно уже закончилось.

Всё время пока Разумов разглядывал Ульянину ногу, Юрий Олегович смотрел в окно. Он просто был не в состоянии видеть то, что сотворил, по сути, своими руками.

– Теперь ты понимаешь, что произошло? – виновато спросил он, когда врач покинул палату.

Уля обречённо кивнула. В памяти стали всплывать отдельные фрагменты. И особенно чётко – звук выстрела. Она плохо помнила, что конкретно было после, как, собственно, и до того момента, как раздался этот малоприятный звук.