– Ещё раз спрашиваю, кто тебе дал мой адрес? – медленно повторил он. Показывая всем видом, что еле сдерживает себя в руках.

– Вы сами, – дрожащим голосом произнесла Уля, хотя прекрасно знала, что это ложь.

– Не было такого. Отвечай, что принимала? – напирал Юрий Олегович.

– Ничего…

– Ты лжёшь! – он сверлил её взглядом, будто мог прочитать правдивый ответ, – Наркоту какую употребляла?

– Вы опять за своё? – Уля тоже начинала злиться, но скорее больше на себя, за то, что оказалась в такой глупой ситуации. Она быстро перегнулась и подняла с пола упавший плед. С её плеча снова слетела ослабившаяся лямка. Юре пришлось отвести взгляд в сторону. Он лишь на одну долю секунды уловил её притягательные бугорки, выглядывающие из бюстгальтера. Хотя сейчас был так зол, что не мог рационально мыслить.

– Почему на тебе нет одежды? –  спустя минуту уже без злобы спросил он, всё ещё не решаясь на неё посмотреть. Уля знала ответ, но понятия не имела, как объяснить то, что с ней произошло. Юрий Олегович откашлялся и подошёл к окну. Он выудил из кармана сотовый и собрался кому-то звонить.

– Что вы делаете? – Уля испугалась, что он собирается вызвать полицейских или докторов.

– Звоню твоей матери, естественно.

Уля подскочила, сама того не ожидая, и выхватила телефон из его рук. Плед вновь упал на пол. Она удивилась, что её мозг не вознаградил её новыми вспышками боли, как до этого. Хотя позвоночник всё ещё ныл, но уже не так сильно. Она завела за спину руки, спрятав сотовый.

– Не надо!.. звонить маме, – в её мозгу вопил истеричный вопль: «Только не маме! Кому угодно только не маме!»

– Верни телефон, – выдержанно приказал он, протягивая вперёд ладонь. Он мог бы и сам его отобрать при желании. Но тогда ему пришлось бы касаться её тела. А это прямиком спровоцировало бы резкое возбуждение. Она и так источала первобытную сексуальность. И если бы не строгость, которую он, как взрослый обязан проявить по отношению к такому безответственному поступку, то ему было бы сложно справиться с желанием овладеть ею.

– Я верну телефон, если вы пообещаете не звонить маме, – уверенно выдвинула свои условия Ульяна, не представляя с какими невообразимыми чувствами в данный момент борется учитель. Не подозревая о том, что, когда она спала всё это время он смотрел на неё, желая прикоснуться, обнять, обогреть. Он желал её больше, чем когда-либо кого-то. То, что он чувствовал к Лене не стояло даже близко.

– Не стану звонить матери, если расскажешь всю правду, – без толики лжи и неуверенности произнёс он.

Между ними повисла пауза. Уля так и стояла в одних плавках и лифчике с заведёнными за спину руками, как преступница, которую заковали в наручники.

– Вы всё равно, не поверите, – сдалась Уля, вернув телефон. Она возвратилась обратно на диван и снова укрылась пледом.

– А ты попробуй, – он убрал мобильник в карман до поры до времени.

– Хорошо… Я… – некоторое время обдумывала с чего начать и что вообще можно рассказывать. Юрий Олегович её не торопил, спасибо ему за это, он скрестил на груди руки в ожидании, – Мама уехала в командировку, а сестра ушла с ночёвкой к подруге. В общем, я осталась в доме одна… – медленно начала Ульяна, мельком бросая взгляд на лицо учителя, пытаясь уловить нотки его настроения. Пока что на нём читалось недоверие и смесь чего-то непонятного, – В дом пробрался волк…

– Волк? – он сузил глаза, не веря ни единому слову, – Настоящий волк из леса?

– Да, – не сразу ответила она, и так понимая – это звучит, как полный бред. Но что она ещё могла ему сказать?