— Почему?

— Потому что ради матери я прибивал на руки крылья.

— Я думал, ради себя. Мне казалось, вы хотели стать выше себя и своей природы.

— Ради других людей мы прибиваем к рукам деревянные доски, а ради нас самих мы питаемся отходами и гнием изо дня в день.

— Это не так, зеленоглазый юноша. Здесь ты оказался не прав. Вернее, ты мыслишь неправильно. Если ты и дальше станешь сооружать для других то, что им совершенно не нужно, то в конце концов поймешь, что израсходовал и свои душевные силы, и свои чувства. — Мужчина перешел со своим собеседником на «ты». Люк не был против.

— Слышал ли ты такое выражение — песня мертвых птиц?

— Нет.

— Как ты считаешь, что имеется в виду?

— Тишина.

— Правильно, Люк. Совершенно верно. Мертвые птицы петь не умеют. Я с самого детства слушаю эту волшебную песню и скажу тебе откровенно, что ничего прекраснее в этом мире я еще не слышал. Нас обоих связывают птицы. Меня влекут мертвые, тебя — живые. Хочу тебе посоветовать закрыть однажды глаза и найти свой правильный путь в тишине. Сбрось с себя деревянные доски, выброси все, что отягощает. Ты должен путешествовать всегда налегке.

Люк смотрел на короткостриженого мужчину и не понимал, зачем он ему все это говорит.

— Я на самом деле пролетел без малого три секунды, доктор.

— Я больше десяти лет исследую больных шизофренией, паранойей, психозом, нервными срывами, больных депрессией, затяжной депрессией, светобоязнью, боязнью тьмы и многими другими болезнями, о которых ты даже не знаешь. Но я никогда ранее не слышал о болезни, связанной с человеческим полетом в воздухе длиной в две и три четверти секунды ради своей матери. Это не болезнь, Люк. Твоей холодной матери нужно согреться в тепле. А не две деревянные доски, прибитые к руке, чтобы пробыть в воздухе несколько секунд.

— Я пробыл в воздухе без досок, доктор.

— Обними ее, Люк, и поплачь у нее на груди.

— Никогда.

— Я не нашел твоего сходства с камнем, Люк. Прощай, тебе здесь не место.

Доктор встал со стула и проводил своего юного пациента в коридор.

— Мне и вправду стоит ее обнять, мистер Рорк? — спросил Люк на следующий день после этого инцидента у единственного человека на земле, мнение которого было для него авторитетным.

— Да. Обними ее, Люк… — сказал юноше его кумир, рожденный тридцатого октября под знаком Скорпиона.