Книги
Окрик памяти. Книга третья
Далее в письме следует приписка сестры Ольги Ивановны: «Нам не совсем желательно, чтобы ты получил, как прежде писал, место в Симферополе. Там совсем не для учения, да и, признать, я опасаюсь, чтобы тебя не увлекло ратное дело, в котором ты пользы никакой не принесешь, а между тем испортишь всю свою будущность». Не этот ли мудрый совет стал руководящей звездой для 21 -летнего молодого человека, выбравшего тот жизненный путь, который привел его в науку, в столичный университет и к великому открытию?
После рассказа об увлечениях Д.И. Менделеева, в первую очередь – фотографией, мне не хотелось бы, чтобы у читателя сложилось впечатление о нашем земляке как о человеке, который непрерывно занимает свое время и ум малосвязанными между собой занятиями. Отсюда недалеко от заключения, что в подобной ситуации научные итоги ученого легко объявить несовершенными. Недруги Д.И. Менделеева часто пользовались этими доводами, обвиняя ученого в излишней разбросанности. Но вот какую объективно-исчерпывающую характеристику дал Менделееву его современник, известный русский публицист и ученый М.О. Меньшиков в статье «Памяти Менделеева», опубликованной вслед за кончиной великого энциклопедиста в 1907 году. Думается, она не будет излишней в нашем рассказе.
«Менделеев был человеком не столько настоящей, сколько будущей России. Он неустанно проповедовал, просвещал общество, выступая не только в качестве гениального исследователя, но и выдающегося профессора, публициста, техника, чиновника, государственного человека. Отрываясь от лаборатории, он писал о стекольном производстве и маслобойном деле, о технике земледелия, о муке и крахмале, о вазелине и винокурении, о химической технологии. Он ездил то в Закавказье, то в Пенсильванию изучать нефть, то в Донецкую область для знакомства с углем, мечтал с Макаровым об открытии Северного полюса. Летал на воздушном шаре и осуждал спиритизм, писал о школе для учителей и о поднятии уровня Азовского моря, погружался в таможенный тариф и в колоссальный материал переписи. Он умел в каждую работу свою, самую трудную, вложить догадку и здравый смысл. Что же это значит? Только то, что, кроме всеобъемлющего ума, он любил Россию. Великий ученый Менделеев готов был разорвать для нее свою душу».
МЕНДЕЛЕЕВ НА ПОЧТОВОЙ ОТКРЫТКЕ
Сказать новое слово в материалах о Д.И. Менделееве в наше время довольно сложно. Можно даже считать это дело безнадежным. О выдающемся земляке написаны тысячи статей, сотни книг, множество воспоминаний соратников, учеников и родственников. Самыми ценными из них следует считать те публикации, которые наиболее близко по времени находятся к годам жизни ученого либо следуют вскоре после его кончины. Это наиболее свежие материалы, все последующие, в той или иной мере, плоды повторений опубликованного ранее, либо субъективности, либо, что хуже всего, плоды воображения, домысла и догадок. Но имеется малоизвестный пласт документов, отражающий фотоизображения Д.И. Менделеева на художественных почтовых открытках. По одиночке многие из них публиковались, но далеко не все. А вот с комплектом редких фотооткрыток, которым располагает автор, я постараюсь ознакомить читателя. В конце 1980-х годов эта коллекция демонстрировалась мною на выставке в залах областной библиотеки и, как помнится, вызвала неподдельный интерес сотен зрителей. Не остался в стороне местный телецентр. Его видеозаписи материалов стендов и открытие выставки могли смотреть жители Тюменской области.
Д.И. Менделеев любил фотографироваться. Благодаря этой «слабости» характера ученого история науки обогатилась многочисленными фотоизображениями нашего земляка. Мы, потомки, располагаем возможностью видеть Менделеева в различные мгновения его жизни. Сам любитель фотографии, он был тесно знаком с выдающимися фотографами России. В их числе такие мастера фотоживописи, как С. Левицкий и Е. Мрозовская (Санкт-Петербург), А. Карелин и М. Дмитриев (Нижний Новгород), С.М. Прокурин-Горский и мн. др. Все они были причастны к участию Менделеева в съемках. Готовые фотографии тиражировались ими в виде художественных почтовых открыток с гарантированным сбытом, особенно в условиях провинции. Вот почему такие открытки, в отличие от столичных изданий, остаются малоизвестными. Характерным подтверждением сказанного может служить открытка, изданная М. Дмитриевым в Нижнем Новгороде (илл. 88). Менделеев часто посещал этот город в своих поездках по Волге, наведывался на ярмарки и выставки, заглядывал и в ателье Дмитриева. Можно предположить, что Дмитриев, репутация которого всегда считалась безупречной, не мог тиражировать портрет Менделеева без его согласия и разрешения.
Учитывая высокую популярность Менделеева, и не только в научных кругах, провинциальные фотографы чаще всего переиздавали открытки с известными портретами ученого, и очень редко – на основе авторских съемок.
Немногие из них добросовестно указывали обязательные исходные данные.
Примером порядочности может служить издательство В. Кауффильда (илл. 89). Чаще же открытки издавались пиратским способом. Они не содержали каких-либо сведений об издателе и типографии (илл. 90). В лучшем случае указывались инициалы, например, «Ш» (фототипия Шерера и Набгольца, Москва, №К75, илл. 91). Чаще покупатель вынужден был довольствоваться номером открыток или их серий. Оригинальна открытка с портретом Д.И. Менделеева в обрамлении из растительной вязи (илл. 92). Под портретом помещена таблица периодической системы элементов. Нахэборотной стороне в таком же обрамлении напечатана буква «Д», обозначающая фирменный знак издательства О. Дьяковой в Берлине. Судя по датам жизни Менделеева, они видны на нижних углах портрета, и высокому качеству отпечатки, открытка вышла в свет в промежутке времени от 1908 до 1913 годов.
Любопытна судьба еще одной открытки, тонированной в бледно-коричневый цвет (илл. 93). На ней Дмитрий Иванович изображен в непринужденной позе, облокотившись на бутафорский камень. Впрочем, о камне можно судить на основе группового снимка, сделанного в 1899 году в петербургской фотографии Е. Мрозовской накануне отъезда на Урал участников экспедиции под началом Менделеева. Я не оговорился. Снимок действительно был групповым. На нем, кроме Менделеева, располагались его коллеги и помощники, в будущем – выдающиеся русские ученые Н.Г. Егоров, С.П. Викулов и П.А. Земятченский. Для сравнения я привожу здесь оригинальную, а не усеченную фотографию (илл. 94). Существовали три варианта этого снимка, различающихся расположением участников. Все они у меня имеются. Один из них, кроме упомянутого, можно увидеть на илл. 95. По-видимому, провинциальный издатель открытки, скрывшийся под буквами «Е.К.» (№7552), счел содержание группового снимка близким к семейному, каких в те времена печаталось много. Вот и решился он выделить для открытки только фрагмент фотографии с участием Менделеева. Не знаю, каким образом среагировала на явное нарушение авторских прав Е. Мрозовская, но мне усеченная композиция пришлась по душе. В моей коллекции имеется вариант этой открытки, изданной типографией, скрывшейся под инициалами «БР» (№201). Удалось установить фамилию издателя – Бреев, но место расположения типографии мне неизвестно.
Возможно, судя по низкокачественному полулюбительскому изготовлению, открытка отпечатана в одном из уездных городов Центральной России. Есть также открытка анонимного издателя с тем же усеченным сюжетом.
На ней Менделеев смотрится в зеркальном отображении. Доказывала ли госпожа Мрозовская нарушение авторских прав?
Наиболее заметным событием открыточной менделеевианы стала серия художественных почтовых открыток, изданных в год кончины Д.И. Менделеева. Его друзья, сослуживцы и родственники организовали серию с портретами ученого с целью сбора средств на памятник. Правительство, официальные и ведомственные власти, Академия наук на сооружение памятника не выделили ничего. Моя коллекция располагает четырьмя видами открыток, но, возможно, их было больше, по некоторым сведениям – до десятка. Издание серии возложило на себя Товарищество Р. Голике и А. Вильборга в Петербурге. На обратной стороне каждой из открыток на фоне стилизованного памятного креста и венка разместился текст: «На памятник Менделеева» (илл. 96). Слева объявление: «Пожертвования принимаются в Санкт-Петербургском университете заведующим химической лабораторией». Обратите внимание на этот характерный исторический штрих того времени, о котором так и хочется воскликнуть: «Бедная Россия!». У ее правителей во все времена не находилось времени и средств, чтобы достойно проводить в иной мир не только просто талантливых людей, но и выходцев из народа с мировыми именами. Особую мстительность власть имущие проявляли к строптивым и с независимым характером знаменитостям, каким считался Д.И. Менделеев.
Серия открывается фотографией Менделеева, сделанной в 1869 году, когда после опубликования периодического закона ученый, как говорится, проснулся знаменитым (илл. 97). Другие две открытки показывают Менделеева за рабочим столом (илл. 98 и 99). Одна из них, с автографом слева внизу, отпечатана по рисунку художницы и супруги А.И. Менделеевой-Поповой.
Интересно, что к 100-летию со дня рождения Менделеева этот рисунок в 1934 году снова и в точности воспроизвели на советской открытке. Она была издана объединением «Межрабиром» в Ленинграде в типографии им. И. Федорова, к сожалению, на плохой бумаге. Наконец, последняя моя открытка изображает момент сражения в шахматы между Д.И. Менделеевым и его другом художником А.И. Куинджи. На заднем плане видна жена Менделеева, наблюдающая за игрой (илл. 100).
Д.И. Менделеев, подобно многим выдающимся людям прошлых веков, обожал шахматы. Радовался, как ребенок, выигрышам, до слез переживал поражения, нервно, до дрожи в руке, переставлял фигуры, следил за публикациями в шахматных журналах. Отказывался, опасаясь проигрыша, от шахматных баталий в часы напряженной научной работы, говоря: «Голубчики, не могу, ведь вы знаете, я целую ночь спать не буду!». Но в минуты досуга он не только отдыхал за шахматной доской, отвлекаясь от повседневных дел, но считал этот вид спорта активной гимнастикой ума, что само по себе вызывает немалое удивление, если учитывать громадную и ежедневную творческую перегрузку ученого. В юности я серьезно увлекался шахматной игрой, имел первый разряд, будучи учеником старших классов давал в школе сеансы одновременной игры на 10 досках. Но сейчас, в моем возрасте, не рискую сесть за доску даже в любительской партии, зная, сколько сил и энергии отбирает напряженная работа мозга. Какой тут отдых?
На открытке соседство Куинджи за шахматной доской не случайно. Менделеев преклонялся перед талантом этого художника, они были дружны долгое время. На его картины Дмитрий Иванович публиковал настолько профессиональные отзывы («Это была игра ума!», – говорили знатоки искусства), что Академия художеств избрала его в 1893 году своим действительным членом. Есть свидетельства о шахматной игре Менделеева по переписке (!) с профессором математики Б.М. Кояловичем, а также о выигрыше в одной из 13 партий у знаменитого М.И. Чигорина. В кругах исследователей давно замечено сходство технологии решений научных и шахматных задач. И там, и тут требуется четкая логичность мышления, настойчивость и предельная концентрация внимания, воля к победе и точный расчет. «Для меня наука, как игра в шахматы. Ну вот нравится проводить время в таком занятии», – говорил Д.И. Менделеев.
В советские годы открытки с портретами ученого как гордости России выпускались неоднократно, особенно в послевоенное время, когда на правительственном уровне старались подчеркнуть приоритет отечественной науки в тех или иных направлениях. В качестве примера можно привести несколько из них. Первая (илл. 101, 1979) показывает памятник Менделееву в Тобольске, теперь утраченный. Памятник исполнил известный ленинградский скульптор В. Лишев. Тот самый, который изваял памятник Н.Г. Чернышевскому в Санкт-Петербурге. На другой открытке в цветном изображении напечатан портрет Менделеева в исполнении художника А. Алемасова (цвет. илл. 102). Третья выпущена к 100-летию открытия периодического закона (илл. 103, 1969).
Филокартисты знают, что в комбинации с почтовой маркой того же содержания открытку называют картмаксимумом. В филателии, кстати, объединяющей не только марки, но и художественные почтовые конверты и спецгашения (илл. 104), внимание к Д.И. Менделееву очень высокое и не только в нашей стране. Известны филателистические материалы с портретами ученого в Корее, Польше, Болгарии и в других странах (цвет. илл. 105). В Корее, например, на почтовых знаках вместе с портретом показаны не только атрибуты науки – химическая посуда, но и предмет увлечения ученого – шахматные фигуры. Меня очень привлекает и трогает любовно выполненная комбинация почтового конверта с изображением таблицы химических элементов, марки и спецгашения из Болгарии (илл. 106). Выпуск миниатюры был приурочен к 150-летию Д.И. Менделеева.
Представляют интерес зарубежные издания открыток с портретами Д.И. Менделеева. Одна из самых первых появилась во Франции в 1932 году к 25-летию кончины ученого. Открытка, отпечатанная на русском языке, оказалась единственной, которая отметила это событие. О нем вспомнили эмигрантские круги из Русского высшего технического института в Париже. В первой книге «Окрика...» мне уже довелось показать фотографию открытки, поэтому здесь она не демонстрируется. В 1960 году в Польше выпустили открытку с малоизвестным портретом ученого и почтовой маркой с миниатюрой польского художника Е. Копезы (илл. 107). Храню в своей коллекции интереснейшую открытку из бывшей ГДР с изображением Д. Менделеева в соседстве с профессором технической химии Фрайбергской горной академии К. Винклером (илл. 108). Открытка выпущена в связи со столетием (1886) открытия Винклером химического элемента германия, предсказанного в 1871 году Менделеевым и названного им экасилицием. Элемент нашелся в минерале аргиродите. С согласия Менделеева элемент был назван по имени родной страны первооткрывателя. Фотография на открытке запечатлела сердечную встречу двух великих ученых в 1900 году в Берлине. Снимок хранится в Горной академии Фрайберга. В наше время трудно представить себе современную прикладную твердотельную электронику без германия.