– Ты волен делать что угодно, но только Здесь и Сейчас, и помни: уничтожая кого-то, уничтожаешь себя. Добавляя удары рабу, увеличиваешь собственные страдания.

– Послушай, старик, ты достаточно развлек меня. Встань к остальным, и если кому-то понадобится домашний зануда, я не стану просить денег, а просто подарю тебя, – и Торговец дернул рукой, как отмахиваются за столом от надоедливой мухи.

– Ты не хочешь узнать о своей семье? – поворачиваясь, поговорил ацтек.

– У меня нет семьи, я сирота, – буркнул Торговец.

– У тебя есть семья, – настаивал старик.

– Триера с моей семьей не вернулась в порт, шторм перевернул ее. Моя мать, сестра и брат погибли, через месяц после этого отец привел в дом другую женщину, а меня выкинул на улицу, вот и вся моя семья. А теперь поди прочь, я буду отдыхать.

– Испанцы захватили триеру, шторм здесь ни при чем, – сказал Бог и посмотрел на Торговца. – Мне продолжать?

– Откуда тебе это известно?

– Я Бог, я же говорил тебе. Твою семью разлучили, как сотни раз делал и ты сам. Твой брат в неволе до сих пор, сестра умерла от истощения. Твою мать купил богатый синьор для утех, но полюбил и женился на ней. Она родила ему сына, и синьор передал мальчику свой титул.

– Жива ли мать?

– Все еще.

– Значит, у меня есть сводный брат?

– Да, ты только что назначил ему очередные удары плетью.

Лицо Торговца приобрело вид гипсового слепка. Он вскочил с подушек и бросился, насколько позволяла комплекция, к месту наказания.

– Стой! – кричал он Слуге. – Прекрати! – но слуга давно стоял недвижимый – работа была закончена. Запыхавшийся Торговец подбежал к испанцу. – Быстро воды, быстро…

– Хозяин, – Слуга виновато вытирал окровавленную плеть о рукав, – он умер.

Ацтек подошел к Торговцу, тот сидел возле мертвого брата, обхватив руками голову.

– Есть еще кое-что.

– Что еще? – еле прошептал Торговец.

– Женщина, которую ты любил, та, что отказалась выйти замуж за работорговца, родила девочку. Ты не знал, что у тебя есть дочь, оставшаяся сиротой?