Незнакомка говорила низким грудным голосом с очаровательным акцентом, заменяя букву «л» на мягкое «в», но пикантность речи никак не вязалась с хищно-злобным выражением ее лица.

– Полагаю, Вы дали к тому повод. Если Вы желаете спастись, скажите правду.

– Правду? Какую правду Вы желаете услышать? Правду о том, что я презираю эту банду мерзавцев, посмевших…

– Сударыня, прощайте…

Оболонский галантно склонил голову, коротко, на равных; вежливо улыбнулся и неторопливо пошел к своей лошади.

– Эй, Вы куда? Вы же не можете так!..

Впервые в голосе прорезался нешуточный испуг.

– Не могу? Почему? – равнодушно поинтересовался тауматург, – Я пообещал этим людям найти чудовище, похитившее их детей. Им удобнее считать, что это были Вы. А поскольку Вы не желаете даже оправдываться, будем считать, что они правы. Таким образом, я исполнил свое обещание. Прощайте, сударыня. Я слышал о том, что обычно разгневанные селяне делают с ведьмами, которые творят зло. Не стану Вас пугать, но думаю, что больше с Вами мы не увидимся. Местным властям об инциденте докладывать я не стану.

– Да как Вы смеете! Вы же дворянин, я знаю. Как Вы можете оставить меня так этим…

– Сударыня, прежде всего я – дипломированный тауматург на службе Ее Светлейшего Высочества Великой княгини Анны Тройгелонки и призван бороться с магами, преступившими законы магические и человеческие. Итак, сударыня, что Вы сделали такого, отчего эти люди посчитали Вас незабвенной Любелией-Белькой?

– Что я сделала? – вдруг издевательски расхохоталась пленница, – Посмотрите же на них, они свихнулись от страха! Мне достаточно было только немного пугнуть их, так они и вовсе в штаны наложили! Я не знаю, кто и зачем крадет их детей, и я не делала этого, но посмотреть на то, как их корчит от страха, стоило! Ненавижу! Трусливые душонки! Овцы тупые! Если бы моего ребенка украли, я бы не сидела и не блеяла, как трусливая овца, я бы весь лес перерыла, нашла мерзавца и на кол насадила. Собственноручно! А эти? Они же тени собственной боятся, ждут, пока кто-то за них все сделает, ну как тут было не позабавиться?

– Вы решили, что назваться Белькой было бы забавно? Что ж, смеяться над чужим горем и вправду потешно.

– А не Вам меня стыдить, – надменно вскинула подбородок женщина, – Я не стану оправдываться перед всяким… перед Вами.

– Отпустите ее, – устало махнул рукой тауматург.

– Отпустить? – подскочил Олекса, привычно выставляя вперед топор, свое грозное оружие.

– Это не она, ты же слышал.

– Поверить ей на слово?

Оболонский кивнул.

– Внутри этого круга она, как и вы все, соврать не может. Раз она сказала, что не трогала ваших детей, значит, так оно и есть. Умолчать – да, но не соврать. А если она ведьма, выйти из круга не сможет – она просто сгорит на границе. Как факел. Тот, кто дал вам это, разве не объяснил, что может случиться?

Мужики внутри круга вздрогнули, со страхом поглядывая на почти незаметную плетенку. Олекса немного подумал, затем молча кивнул, жестом разрешая развязать веревки.