– Так она и не скрывает.

– Она сказала, что детей наших… ну это, сварила и съела, – тоненько выкрикнул один из мужиков с секачом, сам не веря в то, что сказал.

– Ага, сама сказала, – поддакнул коренастый, делая шаг вперед, – Еще говорила, двести лет ждала, чтобы с нами это… поквитаться. Отпомстить, значит. А теперь спуску не даст. Сначала деток, а потом…

– Выходит, она – Белька? – удивленно перебил Константин, делая шаг вперед.

– Ага, – кивнул главарь, бросая хмурый косой взгляд на пленницу.

– Ну, сказать, положим, многое можно. Слова что дым, ветер дунет – и нет его, – добавил тауматург, медленно подходя ближе под настороженными взглядами мужиков, – А ведьма она или нет – это еще проверить надо.

– Так а мы, по-твоему, барин, чего делаем?

– Пока что я вижу только самосуд, от которого ваши головы полетят. И как же вы собираетесь проверять, ведьма она или нет?

Он сделал еще один шаг вперед да так и замер на месте. Потом помотал головой, будто отгоняя назойливую мошку, и с досады рассмеялся. Мужики недоуменно переглянулись и опять наставили на чужака грозное подручное оружие из вил и топоров.

– Теперь знаю как, – вздохнув, сказал маг, повернулся спиной к дереву с привязанной женщиной и подковырнул носком ботинка аккуратную плетенку из нарезанной тонкими полосками зелено-желтой коры, травы и мха, вкруговую лежащую на земле, – Кто ж вам это дал?

– А кто б не дал, тебе-то что?

Оболонский задумчиво оглянулся: косица из травы, коры, мха, каких-то косточек и засохших ягод столь естественно вписывалась в скопище трав, травинок, обломанных веток, чахлых цветочков, свернувшихся трубочкой прошлогодних листьев, занесенной ветром сосновой хвои, что только пристальный, пристрастный взгляд мог ее обнаружить.

– Тот, кто вам это дал, колдун…, нет, ведьма, – Оболонский мельком бросил взгляд на кметов и заметил на их лицах скользнувшее удивление и страх, – Да, ведьма. Отчего ж она сама не стала ловить Бельку? Зачем вас подослала?

– Омелька нас не досылала, то мы сами вызвались, – неожиданно обрадовано ответил кмет с писклявым голоском, однако коренастый так зло зыркнул на него, что тот испуганно прикрыл ладонью рот и отступил на шаг назад.

– Сами? – задумчиво повторил Оболонский, будто и не заметив настороженности мужиков, – Против ведьмы с топорами да тесаками? Да будь она настоящей ведьмой, от вас бы и места мокрого не осталось. Вы ж все перепутали, – маг присел на корточки, спиной к вооруженным мужчинам, и принялся пристально разглядывать свернутый характерным узлом пучок из нескольких привядших стеблей душицы, половины подпаленного пера сойки, неопределенного вида корешка и еще чего-то, что рассмотреть было трудно. На узле пузырилась розоватая слизь, совсем немного, будто прошлась здесь громадная улитка, – Омелька дала вам это и велела плеть кругом уложить, так?

Константин обернулся, кметы дружно кивнули.

– И чтобы круг был не больше четырех шагов от центра?

Тауматург прикинул расстояние от дерева с привязанной женщиной, с жадным вниманием следящей за его манипуляциями, до травяной плетенки. Так и есть, четыре шага.

– Еще сказала, чтобы в четырех местах кровью капнули. Было?

Один из мужиков украдкой глянул на порезанную ладонь, сжал руку в кулак и переглянулся с остальными. Потом медленно кивнул.