— Эх, а Федюшку все-таки жалко, — произнес молодой голос.
— Зелен ты еще Петро, вот околесицу и несешь, — возразил ему более зрелый.
— Чаво это околесицу?! Ну, умаялся, прилег отдохнуть, а его в шею!
— То и околесицу. Когда Федюшка твой прилег, работу кто за него справлял? Молчишь? А я скажу, артель евойная. Копейку же потом все получат одинаковую.
— За первый раз-то можно было и простить, — не сдавался молодой.
— За первый, — хохотнул мужик. — Это тебе так Федюшка, что ль, наплел? Не первый энтот случай. И ведь предупреждали, работай, мил человек, не отлынивай. Нет, не послушал. Пускай теперича прикладывается вольготно.
— Строгие у вас тут порядки.
— Зато справедливые. Смотри сам, урок делаешь справно, не отлыниваешь, в кусты не прячешься — никто тебя не тронет. Тяжеловато, зато деньжата платят и кормежка от пуза.
— Это да. Ноне мне две порции стряпуха не пожалели, — мечтательно проговорил молодой.
— Хватит лясы точить, — решительно подвел черту собеседник. — Пошли на боковую, а то завтра и нам прилечь захочется.
Невидимые собеседники слезли с площадки и растворились в ночи. Вслед за ними отправился спать и инженер.
Глава XXIII
Часы на кирхе пробили два часа по полудню, и сразу же в расположенном по соседству здании реального училища имени святого Павла зазвонил колокольчик. Это была самая любимая мелодия для учащихся за весь день, она означала конец занятий. Лютеранский переулок Одессы наполнился звоном детских голосов. Первыми из распахнутых настежь дверей вырвались малыши. Пихая друг друга, в форменных фуражках с желтым кантом набекрень, они делились планами на вечер и обсуждали занятия. Вслед за мальками показались старшеклассники. Они расходились куда более чинно. Шуметь завтрашним выпускникам не пристало. И было это не старанием преподавателей, а возмужанием юношей.
— Лев, ты пойдешь с нами в спортивный зал? — крикнул парень с характерной для одесситов внешностью приметному сверстнику. Он выделялся длинной всклоченной шевелюрой и каким-то пронзительным взглядом. Скрыть его не могли даже стекла пенсне.
— Нет, Абрам, не пойду. У меня дела, — и молодой человек направился в сторону моря. По дороге он достал из портфельчика бутерброд с сыром в чистой тряпице, развернул и принялся жевать.
Лев Бронштейн шел на улицу Гоголя. Там в доме номер 13 в одной из квартир было назначено очередное собрание членов кружка социалистов. Он примкнул к ним, потому что с детства не мог терпеть несправедливость. Родители, обещающие, а потом забывающие привезти подарки, оставили в его душе глубокий след. Скорее даже царапину. Семена разговоров приятелей о том, что есть люди, стремящиеся к равенству и справедливости, попали в благодатную почву. Найти их оказалось не сложно. Через знакомых ему назначили первую встречу. И, оказавшись на ней, Лева сразу же понял, что нашел дело всей жизни. Он, все также заслуживая похвалу педагогов, отлично учился в реальном, помогал отцу с бухгалтерией, но коммерческое будущее его больше не интересовало.
Социалисты рассказывали об удивительном мире, в котором не будет бедных и богатых. Где каждый сможет реализовать свои таланты. Трудиться за достойную зарплату и не платить хозяину штраф за каждый проступок. Об обществе, в котором правит не кучка аристократии, а лучшие представители народа. О неизбежности перемен писал Карл Маркс. Лев прочитал некоторые его сочинения. В засаленной, потрепанной книге он нашел ответы на множество вопросов. Бронштейн, в отличие от ровесников и некоторых старших товарищей, разбирался в коммерческих делах, понимал, как появляется прибыль и от чего она зависит, поэтому произведение далось ему легко.
Другой вопрос, что большинство единомышленников чтением и ограничивалось. Им было достаточно собраться узким кругом на какой-нибудь квартире и обсуждать порочность мироустройства. Льва такой подход не устраивал. Ему не хотелось быть наблюдателем, характер требовал решительных шагов. И один из них он и собирался сделать сегодня.
На Гоголя уже все собрались. На квартиру пришли двое рабочих с верфей, инженер, несколько студентов и поэт. В этой молодой компании выпускник реального был самым младшим, но и одновременно одним из самых активных.