— Сразу видно настоящего европейца, — я повернулся к Менделееву. — Вот чего так не хватает нам с вами.
Ученый вскинул было голову, но промолчал.
— Что же касается финансов, поступим следующим образом. Исследования и постройку масштабных моделей оплачу я, а вот когда очередь дойдет до строительства готовых изделий и их практического применения, будет создано акционерное общество, половина акций в котором будет принадлежать мне. Судьбу остальных решат переговоры. Но в накладе не останетесь, даю слово. Удовлетворяют вас такие условия?
— Несомненно, ваше императорское высочество.
— Ну и отлично! Прошу вас взаимодействовать по всем вопросам с Дмитрием Ивановичем, он же окажет всю необходимую поддержку. Рад был знакомству!
Цеппелин встал и начал раскланиваться, последовал за ним и Менделеев.
— Профессор, прошу покорно, задержитесь… Как обстоят дела с технологией производства гелия в промышленных масштабах? — вопрос прозвучал после того, как за немцем закрылась дверь.
— Как мне удалось установить, в настоящий момент ее не существует. Работы идут в нескольких лабораториях. Дальше всех продвинулись американцы. Мы связались с ними, но они отказываются от сотрудничества.
— Вот как? Что же, давайте я попытаюсь разрешить эти противоречия. Перешлите мне все материалы по этому вопросу… И еще один аспект…
— Слушаю, ваше императорское высочество.
— Граф Цеппелин — несомненно, талантливый изобретатель, но в то же время он преданный подданный кайзер и генерал-лейтенант его армии. Не знаю, как будут складываться отношения между нашими державами в будущем, воздушные же суда можно использовать и в военных целях. Посему, Дмитрий Иванович, граф не должен узнать ничего такого, что бы могло использоваться против нашего Отечества.
— Ну и задачка… — промолвил Менделеев, запуская руку в шевелюру, — стесняться в моем присутствии он перестал окончательно.
— Я понимаю, что она сложная, но требования безопасности… Вот что, я попрошу Николая Степановича Батюшина помочь вам. У него есть некоторые наработки в этой области. Уверен, что у вас все получится.
— Приложу к этому максимум усилий!
Отправляясь на Путиловский, где были назначены смотрины вагона с нескончаемыми рельсами, проще говоря, гусеничного трактора, я был готов к чему угодно, но увиденное поразило до глубины души. Посмотреть на чудо техники собралось множество рабочих, инженеров и руководство завода. Федор Блинов выглядел как именинник, к которому пожаловали долгожданные гости с дорогими подарками. Он встретил меня у проходной и, не сдерживая улыбки, рассыпаясь в комплиментах, проводил до ангара. В его ворота после кивка конструктора юркнул мальчишка. Через мгновение послышалось шипение пара, к которому вскоре присоединился металлический лязг, и на площадь выполз диковинный агрегат. Он походил на гибрид дачного сортира и самогонного аппарата (по крайней мере, у меня возникли именно такие ассоциации). Вся эта конструкция была установлена на платформе с четырьмя большими колесами с каждой стороны и гусеницами. Из трубы валил черный дым. Самое любопытное, что тракторист располагался в самом конце машины и совершенно не видел, куда едет. Направление ему подсказывал давешний паренек. Проехав с десяток метров, махина остановилась, машинист дал гудок, механизмы окутало паром.
На хроноаборигенов увиденное произвело гораздо большее впечатление. Над площадкой зазвучали вопли восторга, в воздух полетели картузы.
— Извольте подойти поближе, ваше императорское высочество, — Блинов просто светился от счастья.
Мы приблизились к платформе. Так она казалась еще внушительнее. Длинной метров пять, высотой все три.
— Данный вагон приводят в движение два паровых котла. Питаются оные сырой нефтью, — начал Блинов. — От машин через шестеренные передачи вращение передается к ведущим колесам, кои зацеплены с лентами гусениц. Скорость движения четыре с половиной версты в час, мощность 25 лошадиных сил.
— Немного, — вырвалось у меня помимо воли.