— Всеслав, точно помощь не нужна? — с улыбкой спросил Болеслав, изучая роскошное кольцо на своем пальце.

— Сам справлюсь, — ледяным тоном ответил Всеслав и еле слышно прошептал на ухо Любаве. — Развернись.

Она подчинилась, позволив ему себя развернуть.

— Обними меня, — тоже шепотом на ухо.

Любава кое-как обняла.

— А ты уверен? — ехидно продолжил князь, поднимая смеющийся взгляд на парочку перед его креслом.

Любава с испугом подсмотрела в глаза своему жениху. Дело зашло слишком далеко. Как он потом будет объяснять разрыв помолвки? Засмеют же.

Всеслав ничего не ответил князю, засмотревшись в тревожные синие глаза. Они, наконец-то, обнялись, как следует.

— Не бойся, — прошептал он, неправильно истолковав ее взгляд.

— Любава, — снова заговорил излишне проницательный князь. — Ты знаешь, что мой отец не был христианином до женитьбы на моей матери, чешской княжне Дубровке? После свадьбы он крестился сам и крестил всю землю. Бывают времена, когда христианство распространяется через браки с христианками. Ничего плохого в этом нет. А лишние колебания — только потеря времени, а иногда и проигрыш сражения. Любой воевода это знает.

Любава ничего не ответила талантливому полководцу. Хотя и могла сказать, что качество христиан в таких случаях оставляет желать лучшего. Но промолчала. Всеслав крепко прижимал ее к себе, девушка вдруг почувствовала, как сердце у нее застучало чаще, как стремительно колотится сердце у самого Всеслава.

— Целоваться будете? — ехидно спросил Болеслав. — Чтобы доказать мне, что уже умеете? Нет?! Тогда идите, раз больше ничего интересного не будет.

Всеслав не спеша выпустил невесту из своих объятий, медленно поклонился на прощание князю, и они с Любавой вышли из покоев князя.

Площадка перед лестницей тускло освещалась догорающим факелом, сама лестница представляла собой узкий темный провал. Любава со все еще колотящимся сердцем подошла к уже спустившемуся на пару ступенек Всеславу. Тот уже привычно положил обе ладони ей на талию и переставил девицу на пару ступенек ниже.

— Вот и стой здесь, — тихо сказал он, спускаясь на несколько ступенек, прежде чем снова переместить девушку. Это оказалось гораздо удобнее, чем если бы она спускалась сама, путаясь в длинном подоле, но излишне волнующе.

— Я провожу тебя до твоих покоев. Народ уже изрядно надрался.

Они без приключений прошли во внутренний дворик замка. Теплый ветерок, шурша ветками, овевал разгоряченные лица ароматами весенних ночных первоцветов. Любава остановилась у входа в свои покои.

— Ты хорошо провожаешь, — неловко сказала она. — Можно тебя попросить, проводить меня к Предславе?

— Не спеши. Подождем, пока возвратятся мои соглядатаи из Касенькиного замка. Если твой Рагнар там, то и ездить никуда не надо. Попросим у князя воинов — и все дела. И не убивайся так, родная. Касенька не из тех, кто будет мучить и пытать человека, чтобы заставить лечь с ней. Это ниже ее достоинства. Вот соблазнить — другое дело. Она убеждена, и справедливо, в собственной неотразимости. Но тут уж дело Рагнара — не поддаться. Успокоил я тебя?

Взволнованная Любава прижала ладони к своим горящим щекам. Всеслав положил руки поверх ее ладоней, приподнимая девушке голову, чтобы заглянуть еще раз в глаза.