Выдав все это, Ката положила ладонь себе на живот и перевела дух. По-моему, по части актерства она в этот момент несколько перебрала. Переваривавший сказанное ею Вася вопросительно посмотрел на меня.

– Тебе что-то не нравится? – уточнил я.

– Да нет, но все как-то резко…

– А что? По-моему, тебе ее высочество все верно объяснила. Хочешь не хочешь, но здесь наши дорожки расходятся. У нас с дорогой графиней еще есть дела на оккупированной территории, да такие, в которые тебе лучше вообще не лезть. А ты, если все пойдет нормально, через несколько часов вполне можешь быть уже у своих. Или ты против?

– Да нет. А вы точно справитесь с управлением? – спросил Вася у Каты.

– За меня не беспокойся, – отмахнулась графиня. – Если ты все понял – забирай карту и планшет!

– А вы?

– А я такие вещи обычно запоминаю! – усмехнулась графиня. Да кто бы сомневался!

Жупишкин явно не понял ее, но, при всем при этом, посмотрел уважительно.

– Тогда энергично цепляем планер и взлетаем, пока нас не хватились! Мы и так слишком долго разговариваем! – объявила Ката и удалилась, одергивая платье на выпуклом животе.

Собрать в полет Васю было несложно, все равно что голого подпоясать. Парашют для него нашелся в той же местной «дежурке». Любопытно, что он там был всего один, а раз так, на спасение планеристов здешние начальники явно не рассчитывали – типа, взлетели, дорогие юнге унд фрейлен, а дальше сами выпутывайтесь…

Мы с Васей притащили туго набитую парашютную сумку к самолету и закинули его в чашку пилотского сиденья «Гладиатора», после чего Жупишкин натянул летный шлем с очками, спионеренный «до кучи» на здешнем КП. Потом я отслюнил ему тысячу рейхсмарок из своего обширного лопатника и сунул ему в потертый портфель, в дополнение к «браунингу», «вальтер» с двумя запасными обоймами.

– Если успешно перелетишь линию фронта, – кратко проинструктировал я Василия, пока он убирал этот портфель и как-то закреплял его в кабине, – лучше прыгай с парашютом, а не садись. Так риск убиться значительно меньше. А то на «Гладиаторе» все-таки нанесены кресты и свастики – могут свалить и зенитки, и истребители. Оказавшись на нашей стороне фронта, первым делом избавься от своего поддельного аусвайса – а то проблем не оберешься. А вот если вдруг сядешь у немцев, он тебе может еще пригодиться. Так же, как и рейсмарки. И, ради бога, про нас с графиней вообще нигде не упоминай. Конечно, я не знаю, как именно тебя будут допрашивать по возвращении, может, будут чаем с пряниками поить, а может, наоборот, начнут со всей дури бить по морде или по почкам. Однако ты старайся рассказывать родным особистам все как было, но с некоторыми купюрами. Про плен и то, как ты оттуда сбежал, выкладывай как на духу, предельно откровенно. А вот про Каффштайн и то, что там было, тебе лучше совсем не трепаться. Говори, что, дескать, сбежал из эшелона при бомбежке, потом долго плутал, одежду, оружие и деньги украл, потом набрел на этот аэродром с планерами. Убил караульных, разжился картой и угнал случайно подвернувшийся самолет. Можешь рассказать, как все здесь было, только, типа, это ты сам забрался сюда и перестрелял охрану из краденого пистолета, а потом улетел. Но, разумеется, улетел через фронт ты один, а никакого планера и нас с этой дамочкой здесь и в помине не было. Померещились мы тебе. Понял?

– Да.

Честно говоря, я думал, что чего-то понимаю насчет авиации. Но, как оказалось, подцепить планер к буксировщику – не такое уж и простое занятие. Полазив в обеих планерах и явно что-то для себя прикинув и оценив, Ката выбрала аппарат с бортовыми кодами HC-41. Однако его еще надо было вытащить на старт. Не знаю, как с этим вообще справлялся местный персонал при полном отсутствии мехтяги. Хотя, можно предположить, что при наличии на аэродроме двух-трех десятков человек перетаскивать восьмисоткилограммовый DFS-230 (а в снаряженном состоянии, т. е. с грузом или десантом из десяти человек он весил вообще больше двух тонн) туда-сюда, в общем, не должно было быть большой проблемой. У нас не было под рукой никакой дармовой рабочей силы в виде «заменяющих тягач» курсантов, и поэтому пришлось выгонять из ангара «Опель», привязывать к заднему бамперу автомобиля трос, с его помощью выволакивать планер на старт, а потом загонять машину обратно, в ангар. На этом мы потеряли лишних полчаса, но других вариантов в тот момент все равно не было. Чемоданы графиня перетащила в планер сама, еще до начала всей этой возни. Я было подумал, что, возможно, нам стоило тут что-нибудь поджечь или заминировать, но у нас не было ни гранат, ни взрывчатки, а практически все наличное местное топливо, как оказалось, было залито в баки «Гладиатора». Да и наша графиня никаких идей на сей счет не высказывала.

Дальше дело пошло быстрее. Убрав колодки из-под самолетных колес, Вася влез в кабину буксировщика, натянул на себя подвесную систему парашюта и пристегнулся к сиденью. Потом без особых проблем запустил мотор. «Гладиатор» затарахтел, а потом мощно загудел, его пропеллер превратился в мутный диск. Самолет стронулся с места и вырулил на старт. Ожидавшая там графиня подцепила к планеру буксировочный трос. Потом она надела летнее светло-коричневое пальто и легкий шарфик на горло (понимала, что на высоте довольно холодно) и полезла в кабину планера. Было видно, как Ката возится там, пристраивая круглую задницу в узкой чашке пилотского сиденья, явно стремясь не помять пальтишко. О том прискорбном факте, что у нас с ней не было парашютов, думать мне как-то не хотелось…

– Будете командовать! – крикнула мне Ката. – Скажите ему, что как только вы махнете рукой – стартуем!

Я побежал к гнавшему во все стороны пыль и мелкие частицы травы, тарахтящему на холостых оборотах «Гладиатору».

Жупишкин широко улыбнулся мне из пилотской кабины.

– Взлетаешь, когда я махну рукой! Следи за мной! Удачи тебе, Василий!