— Да я откуда знаю почему! — взвился наглый щенок, — украла, где-нибудь спрятала. А грязная, потому что бежать пыталась! Из-за вот этой вот, — махнул в сторону Винни, пытаясь переложить вину на сестру.
Я снова зашипела и бросилась на него, но меня придавило к столу. Мягко, но настойчиво.
Честер поднялся с кресла и, не глядя на сына, пошел в сторону кабинета:
— За мной иди, — отвесил на ходу холодный приказ, и сын не посмел ослушаться. Весь побелел, взмок, задышал, как после длительного забега. Попробовал что-то возразить и не смог найти слов. Под удивленными взглядами сестер Эдвард уныло поник и обреченно пошел следом за отцом, а я в изнеможении опустилась на стол.
Все. Сил больше нет. Я даже не хотела идти следом за ним и слушать их разговор. Плевать. Все что могла — я сделала. Дальше пускай Честер сам разбирается со своим великовозрастным дитятей. А я все, не могу больше. Устала.
Меня отмыли, вычесали накормили, даже истертые пятки намазали жирным кремом, холодящим кожу. Сестры возились со мной весь вечер, что-то ласково приговаривая, воркуя надо мной, как две курочки наседки. Если честно я смутно понимала, о чем речь, потому что глаза слипались, и я проваливалась в сон.
Хотелось узнать, как прошел разговор мужчин Кьярри, но даже ведьминское любопытство не могло заставить меня подняться с мягкого дивана и куда-то идти.
Я только надеялась, что теперь дознавателю хватит смекалки разобраться в проблеме. Я и так все ему принесла на блюдечке с золотой каемочкой.
После разговора Эдвард словно побитая собака выскочил из кабинета и умчался в свою комнату, а дознаватель вышел с таким видом, будто его сейчас его рванет и разнесет на взрывоопасные осколки. Наверное, очень неприятно осознавать, что в деле, которое никак не получалось разрешить, оказался замешан родной человек.
И что теперь Честер? Засадишь за решетку собственного сына? Почему-то мне стало не по себе от такой мысли. Парень, конечно, тот еще гаденыш, нарвался по полной, но… я не могла понять, что за «но», и почему так ноет сердце, когда думала о том, что теперь ждет семейство Кьярри.
Честер прошел мимо меня, не удостоив даже взглядом, а потом и вовсе собрался и молча ушел из дома, а я и рада была. Слишком разбита и измотана, чтобы еще с ним разбираться. Да и нечего мне ему сказать, по крайней мере в облике морана. Говорить будем потом, на равных.
И снова в сердце ядовитый укол. Я свое дело сделала. Криво, косо, непонятным путем, но нашла то, чего не мог сделать дознаватель, а это значит, что мне пора.
Пора уходить из этого дома, который стал почти родным. Отпускать крошку Лилу, к которой так привязалась, Ванессу, с которой только-только нашли общий язык. Отпускать Честера….
Самой себе не хотелось признаваться, но я наслаждалась каждой минутой, проведённой рядом с ним. Было и хорошо, и плохо, и ужасно, и весело. Всякое было. И я не жалею ни об одной секунде, проведенной рядом с ним. Однако теперь пора уходить. Возвращаться к привычной жизни стервозной ведьмочки, довольствуясь редкими встречами и словесными пикировками.
Тошно.
Я сжалась в комок, хвостом прикрыла морду и зажмурилась, всеми силами изображая из себя спящего морана.
Сестры Кьярри еще немного посидели рядом, перешёптываясь в полголоса, а потом разбрелись по своим комнатам.
Я осталась одна. В гостиной, на диване, наедине со своими невеселыми странными мыслями и сожалениями. Вроде радоваться надо было, что все закончилось, а вместо этого на грудь давили разочарование и тоска.
Глава 16
Утром я проснулась злая, измученная непонятными сновидениями. По-прежнему голодная. Наверное, после такого марш-броска маленькому морану придется неделю отъедаться, чтобы придти в себя.