ЧИЗМАР: В каком возрасте ты взялся мучить животных?
ГАЛЛАХЕР: Мне было восемь или девять.
ЧИЗМАР: И каких зверей ты мучил?
ГАЛЛАХЕР: Самых разных. Рыбок. Лягушек. Кроликов. Потом добрался до кошек и собак. А однажды даже лошадь – ночью, в поле. Это было незабываемо.
ЧИЗМАР: Ты понимал, что это плохо?
ГАЛЛАХЕР: Да.
ЧИЗМАР: И что же, ты думал, с тобой не так?
ГАЛЛАХЕР: Что не так, я не знал… Знал лишь, что нечто во мне… что-то гнусное… оно требовало… И я никому не мог рассказать. Я старался удержать это «нечто» под замком, взаперти, однако мне не всегда хватало сил.
ЧИЗМАР: Тебе нравилось мучить животных?
ГАЛЛАХЕР: Поначалу нет… Но со временем получаться стало лучше и легче.
ЧИЗМАР: Может, такие желания вызваны какими-то происшествиями в детстве? С чего все началось? Что тебя надломило?
ГАЛЛАХЕР: Хочешь узнать, что в моей жизни было сексуальное или физическое насилие? Что меня били родители и запирали в чулане на целый день? Что я упал, и травма головы перепаяла мне мозги? [качает головой] Нет. Ничего подобного.
ЧИЗМАР: Каково твое первое воспоминание об этом «гнусном» внутри?
ГАЛЛАХЕР: [долгая пауза] Мне было семь, я пошел на день рождения к другу. Его старшая сестра качалась на качелях на заднем дворе. Она посмотрела на меня и улыбнулась. Помню, стою я с бумажной тарелочкой и тортиком на ней и думаю: «Вот вернусь сюда ночью, проскользну в дом и кирпичом размозжу тебе череп». Просто пронеслась такая мысль в голове. Зачем ее убивать? Не знаю. Почему кирпичом? Не знаю…
ЧИЗМАР: Когда мы учились в старших классах, ты всем нравился. Помню тебя на тусовках, и мальчишки вокруг тебя всегда были, и девчонки.
ГАЛЛАХЕР: [качает головой] Ну я занимался борьбой, и у меня хорошо получалось. А настоящего меня они не знали, да и не хотели знать.
ЧИЗМАР: И все эти годы – будь то борьба в спортзале или выпускной бал – ты всегда сдерживал, запирал в себе эти чувства?
ГАЛЛАХЕР: [кивает] Иногда они оставляли меня на неделю-другую, но потом всегда возвращались. Всегда.
ЧИЗМАР: Давай вспомним времена учебы, Анну Гарфилд. Расскажи, что тогда случилось.
ГАЛЛАХЕР: Мы полюбили друг друга, строили планы на будущее. Но при этом ей нравился и другой.