Я пожал плечами и выпрямился.

– Вот, зашёл сёсуй, а эти отоко на меня набросились. Я девчонку свою искал. Они её сюда потащили. Херми! – крикнул я. Но никто из кабинок не откликнулся. Зато её испуганная рожица медленно заглянула в распахнутую дверь тойрэ. – Херми! Ёкатта! Ты целая?

– Стоять! – приказал стаф и медленно обошёл лежащих. Он поднимал их оружие и передавал подручным для осмотра.

Херми всё-таки протиснулась внутрь и запричитала, ощупывая мне физиономию. На ней нашлась парочка кровоточащих ссадин. Она стащила из кабинки бумагу, намочила её и вытерла меня, даже суйкан и штаны.

– Ладно, вали отсюда, – проворчал стаф. – А с этими я разберусь.

Мы с Херми в обнимку вышли из тойрэ. Тут уже толпился в недоумении народ, жаждущий облегчиться.

– Чего там? – спросили нас. – Ксо из толчков полезло?

Но мы молча пробились к лестнице и поднялись в главный зал с музыкой и танцами. Тут было темно, только яркие пятна света метались по кругу. Дзоку на помосте была уже другая. Я потряс головой, чтобы в ней прояснилось. Кажется, мне порядочно досталось, только я в запале этого не заметил.

– Флора! – дёрнуло меня.

– Не кипятись, вон твоя онна, – показала на столик Херми. – Слушай, ты чего туда ломанулся-то?

– Мне Ковш сказал, что тебя в тойрэ насильники потащили…

– Придумаешь тоже! – рассмеялась она. – Ну, схватили какие-то дзари-бои, заржали и стали туда подталкивать. Разве же это серьёзно? Стафы тут же их обломали, когда я завизжала. Они руки подняли, извинились – и все дела. Кланялись потом минут пять, ухмылялись. Кто же позволит в клубе такое безобразие? Я не испугалась ни на мон, понятно же, что это игра такая… Они меня за отоко приняли, я так подумала. А когда заорала и они сообразили, что с меня им ничего не обломится, то сразу всё в шутку обратили.

– Значит, Ковш погорячился?

– Пожалуй. Похвально, конечно, что он так обо мне тревожится…

Мы бухнулись к нашим на один стул – опять Херми на меня взгромоздилась, симатта. Я думал, что сейчас будет наш рассказ про стычку и охи с ахами, но всё не так оказалось. Не успела Херми рот открыть для разговора, как Тони властно поднял руку. Словно требовал от всех полного молчания. И точно, никто не реготал и не трепался.

Тут почти все были, кроме Чипани с Пецем. Перед одзи на влажном столе лежал ком-блок смарта, а сам он следил за чем-то по развёрнутому на рукаве экранчику. Иногда он что-то отрывисто говорил в микрофон на воротнике.

– Срываемся, камайну. – Он внезапно хлопнул ладонью по столу и сунул коммуникатор в лопатник на поясе. – Все тут? Минору, быстро свяжись с Чипаней и позови их обоих сюда. Срочно!

– Что стряслось, одзи? – спросил Гриб.

– Ифы на моих складах.

Флора взвизгнула и прижала ладошку ко рту. Она уже намного лучше выглядела – наверное, Гриб скормил ей полпачки эбселена. Услышав про исламо-фашистов, Гриб достал из кармана противоядие от дури и обошёл камайну, заглядывая каждому в глаза. Мне перепала двойная доза эбселена и ещё одна таблетка обезболивающего. За ссадины на морде, наверное.