Но я всё равно подумала, что должна сходить к Исаеву в больницу. Хотя бы для того, чтобы сказать спасибо. Пусть он и вёл себя со мной как сволочь иной раз, но ведь спас меня и сам так страшно покалечился.

Надо быть благодарной. Так я себе говорила, хотя понимала, что не только в благодарности дело. Куда больше меня снедало… даже не любопытство – это какое-то праздное и поверхностное слово… Меня же изводило жгучее желание понять Исаева и его поступки.

Ну не совсем же он сумасшедший, чтобы сначала угрожать мне, причём не в шутку, а затем спасать. И эти его слова «я знаю, что это была ты» – о чём он всё-таки? Я же умру, если так ничего и не узнаю.

Мне казалось, что он с кем-то спутал меня. Только с кем и как?

Ярик, когда я сообщила ему о своих соображениях, посмотрел на меня, как на чокнутую.

– Ты действительно собираешься пойти к Андрею? После всего, что он тебе сделал? После той безобразной сцены в гардеробе?

– Ну, он же спас меня в бассейне, – возразила я без особой уверенности.

Честно говоря, меня смутили не столько его слова, сколько взгляд и тон. Словно не верил, что я могу быть такой дурой, совсем себя не уважающей, но если скажу «да», то он во мне бесповоротно разочаруется.

– Такую травму получил… – добавила я ещё тише, чувствуя, что краснею.

– Даш, ты очень хорошая и добрая. Но о тебе и так болтают всякие мерзости. Вспомни, как тебя позорили осенью. А после вашей с ним стычки в гардеробе пошла новая волна сплетен.

– Их Кривошеин распускает. И это полная чушь. Ты же сам говорил, что он трепло и никто его всерьез не воспринимает.

– А неважно. Пойдешь к Андрею в больницу – вот всем и подтверждение, что ты за ним сама бегаешь. Тебе это надо?

Спорить с ним я не стала. Всё так и есть, нечего мне к нему ходить. Я так Ярику и сказала. Он еле заметно улыбнулся.

– Я его сам навещу сегодня. Хочешь, передам от тебя всё, что скажешь?

Я покачала головой.

– Да забудь.

Я понимала – доводы его абсолютно разумны, но вот бывает, что подсознательно цепляешься за некую мелочь, сущий пустяк, и даже не сразу понимаешь, в чем дело, просто смутно чувствуешь, будто что-то не так. Потом уже я поняла, что меня смутило – облегчение. В его взгляде промелькнуло не просто удовлетворение, что я с ним согласилась, а облегчение – оттого, что не пойду к Исаеву. Почему так? Ему-то, по сути, какое дело?

Но заострять я не стала, просто отметила для себя. Да и вообще мы с ним об этом почти не заговаривали, Ярик лишь на другой день доложил, что Исаева прооперировали, но в больнице ему придется остаться надолго. А больше – ни разу о нем речь не заходила. Почему-то мне вдруг стало казаться, что Ярику это неприятно.

Да и немного не до того было. Драка в бассейне вылилась в новый скандал.

На другой день нас собрали в кабинете Эльзы Георгиевны. Мать Чепова кричала, что всех засадит. И отец Исаева выступал с нападками то на нее, то на директрису. Моя мама, естественно, тоже не отставала. Хотя она сначала путалась, кто на меня напал, кто спас, а когда разобралась – даже замолчала обескураженно.