А вечером Яр снова ко мне заявился. Он еще ничего и сказать не успел, а у меня внутри всё заныло, как будто в дурном предчувствии. Хотя это уже, наверное, условный рефлекс на него выработался.

– Я ведь предупреждал, чтобы ты с ней больше не общался. Никак.

– Тебе чё надо?

– Твое прощальное послание… это так трогательно… Не ожидал от тебя, – хмыкнул Яр.

– Так это ты у нее телефон подрезал? – сообразил я.

– Она его сама после физры выронила, а я подобрал, – пожал он плечами. – Ну, заглянул, не удержался. И вот обнаружил твое послание. А еще говорят, ты перед физрой бегал к девкам в раздевалку, договаривался, чтобы они ее не обижали.

– И дальше что?

– Я думаю, что не стоит тебе так делать. Я сам справлюсь.

– Ты? – у меня невольно вырвался смешок. Ярик, которого до прошлого года шпыняли все кому не лень, который за себя-то постоять не мог, тут вдруг решил, что сможет кого-то защитить.

– Поверь, – процедил он, – если она будет со мной, ей ничто не грозит, а вот если ты будешь снова лезть…

– А, ну да, ты же у нас гроза школы.

– Это и необязательно. Просто знай, что пока она со мной, с ней будет все в порядке. И с тобой будет все в порядке. Главное, она не должна с тобой общаться.

– И как ты ей-то запретишь? Ее тоже будешь шантажировать?

– Ты ей запретишь, – невозмутимо ответил Яр, поведя плечом.

– В смысле?

– Сделаешь так, чтобы она сама к тебе подходить больше не захотела. Чтоб по дуге тебя обходила…

В комнату заглянула мама, предложила чай. Яр, как обычно, начал нести какую-то учтивую пургу, но я его оборвал:

– Нет, мам. Яр уже уходит.

Как только за ней закрылась дверь, подошел к нему, схватился за подлокотники кресла, в котором сидел Яр, наклонился ниже и зашипел:

– Тебе лечиться надо. Ты же больной на всю голову. Ты не понимаешь этого? Ты же творишь какую-то немыслимую дичь. И главное – зачем? Она тебе зачем? Что тебе вообще от нее надо? И от меня?