– Я уже сказал, что мне надо. Чтобы ты не общался с ней, а она – с тобой. Никак. Никаких трогательных сообщений, никаких «прости-извини» и уж точно никакого твоего заступничества. Даша очень жаждет с тобой поговорить. Сделай так, чтобы после этого разговора ей этого больше не хотелось.
– Может, тебе еще хлеб маслом намазать и спину почесать? – злился я.
– Зря ерничаешь. Просто сделай так, чтобы она держалась от тебя подальше. И тогда и с ней, и с тобой всё будет хорошо.
Тут только я обратил внимание на эти его слова, которые он так упорно повторял. Что значит – с ней все будет хорошо? Это какая-то угроза?
– А если нет, то что? – спросил я.
Яр поднялся с кресла, слегка улыбнулся, подошел к двери. Уже за ручку взялся, но все-таки обернулся и ответил:
– А ты поговори с… Майей, так, кажется, ее звали?
34.
Увернуться Яр не успел. От удара голова его дернулась назад, затылок с глухим стуком впечатался в дверь. А следующий удар и вовсе сшиб его с ног. Но на шум тут же прибежала мама.
– Андрей! Что здесь происходит?! – перепугалась она.
Ярик сразу поднялся и рванул в прихожую. Когда обувался, его качнуло так, что он еле на ногах устоял.
– Что случилось? Ярослав? Андрей? – восклицала взволнованно мама, стоя между нами, как спасительная преграда. Для Ярика – спасительная.
Но Яр, пробормотав «извините», теперь лишь сопел, торопливо одеваясь, а я, стиснув челюсти и сжав кулаки, еле сдерживался, чтобы не отодвинуть её и не наброситься на него снова. Но мать и так весь день жаловалась, что плохо себя чувствует. Пришлось взять себя в руки.
Как только он выскочил в подъезд, я набрал Майю, но на звонок она не ответила. Тогда отправился к ней сам. Мама пыталась задержать, упрашивала, пришлось поклясться ей, что Ярика я не трону, во всяком случае – сегодня.
До Майи доехал на такси, гадая, дома она или нет. Но хотя бы тут повезло. В ее комнате на четвертом этаже горел свет, да и перед подъездом не пришлось долго торчать – почти сразу меня впустил какой-то пацан.
Однако Майя мне совсем не обрадовалась. Она уже не так нервничала, как весной, но все равно сразу омрачилась, увидев меня.
– Мне поговорить с тобой надо, – без всяких предисловий выпалил я. – Тогда, весной, тебе Яр что-нибудь сделал? Плохое?
– Яр? – сморгнула она растерянно.
– Ну тот пацан… в очках… с собакой. Помнишь, мы как-то шли ко мне и его встретили?
Но я уже и так видел – Майя его вспомнила. Ещё как вспомнила. И там определенно что-то было. Потому как она сразу же заметно напряглась.