Это меня не слишком успокоило, опять братва какая-то, но вида подавать не стал. А дядя Сёма, как будто и не заметил, что его перебили:

— Так вот я, видите ли, не привык оставлять противника за спиной. Это плохо отражается на здоровье! К тому же вы и без меня прекрасно справились. А молодой человек…, Максим…, всё верно? Всех мёртвых загородил своей могучей спиной! — Вован, хмыкнул оценив мою далеко не богатырскую комплекцию, а старик продолжил: — и так быстро орудовал, молотком, что я, боялся прострелить ему, что ни будь важное.

— Какими, судьбами? По Родине заскучали? — Спросил Вован, — Что Моссад[22] перестал платить?

— Друг мой! Это долгая и печальная история! И попрошу вас, какой Моссад? Ну, послужил я немного в Цахал[23], но теперь, все в городе знают, что я таки агент ЦРУ! А сюда приехал, чтобы продать так и висевшую на балансе квартиру, и утрясти кое-какие дела. Я, кстати, хотел подняться сразу, посмотреть, кто там стреляет, но встретил, этого юношу и он, благородно согласился помочь дедушке подняться. — ответил дядя Сёма. После обратился ко мне:

— А теперь, молодой человек! Расскажите старику, какая нелёгкая, занесла вас в квартиру Протасовых?! Я имею смелость предположить, что вы таки, явно не приходитесь для них, родственником? — оба собеседника, внимательно уставились на меня, вроде невзначай перехватив поудобней оружие.

— Спокойно! — вздохнул я, — К сложившейся ситуации, отношусь с пониманием! Короче, дело было так.

Рассказ свой я начал, как говорится, за здравие, а вот заканчивать пришлось за упокой. Поначалу попытался отделаться общими фразами, без излишних подробностей. Мол, убегал от мертвецов, увидел открытое окно и так далее. О своих злоключениях в отделении поначалу говорить не хотел, кто знает, как это воспримут слушатели, времена сейчас и впрямь непростые. А ну как не поверят и решат, что пристрелить меня спокойней выйдет. Но рассказать всё же пришлось, так как, выслушав меня, внимательно и даже участливо, дядя Сёма переглянулся с Вованом, он же Пухлик он же Михаил и, нацелив ствол мне в живот, сказал:

— А ведь Максим нам не всё поведал!

— Считаете? — удивился Михаил, посмотрев на меня заталкивая в дробовик патрон, как оказалось, боеприпасы у него, ещё имелись, а вот времени на перезарядку уже нет, потому и дошло до рукопашной.

— Семён Маркович, пояснения будут или просто домыслы?

— Смотри, — произнёс старик, указав на мои худые, некстати вылезшие из рукавов куртки запястья, — Максим наш, вчера, ну… может, позавчера ещё, браслетики носил, наручниками называются, и судя по его физиономии, вряд ли он любитель, некоторых, — дядя Сёма хмыкнул — пикантных развлечений.

— Точно! — согласился Михаил, взглянув на характерные следы, опоясывавшие руки.

— И как раз тогда, когда он, если верить его рассказу, в открытое окно влез, я слышал, как со стороны ОВД, КПВТ работал, его родимого ни с чем не спутаешь.

— Точняк! Я тоже крупняк слышал. — нехорошо прищурившись и задумчиво глядя на меня произнёс бывший ВВшник.

— Так что Максим, может, расскажешь, как взаправду дело было? Хотя постой, — и обратившись уже к толстяку, — Михаил, не сочтите за труд, вы помоложе меня, прогуляйтесь до квартиры Протасовых, посмотрите, что да как, а то может нам и разговаривать с голубчиком не о чем, а я пока мест, покараулю. — сказал старик, усаживаясь на относительно чистую ступеньку и, обращаясь уже ко мне, добавил, — Положи-ка, мил человек, свои орудия на пол и отойди вон туда. — стволом он указал мне место, с которого я при всём желании не смогу ни удрать, ни напасть.

Пришлось подчиниться, даже материться не стал. Два разгорячённых боем человека с огнестрельным оружием, настроенные заодно, пристрелят, не особо раздумывая. Тут, на лестнице, трупов и так навалено, одним больше, одним меньше ничего не изменит. К тому же здесь под ногами лежали тела людей, которых оба знали при жизни. Я же… был чужаком.

— А что искать-то? — брезгливо переступая через кого-то из своих бывших соседей, спросил толстяк.

— Тела, следы грабежа или мародёрства, — ответил старик, сверля меня взглядом выцветших глаз, — смотрите по ситуации, что вы как маленький Михаил.

Толстяк ушёл, а я, в тяжких раздумьях привалившись спиной к стене, сполз по ней, сначала на корточки, а потом и вовсе плюхнулся на жопу, и, уже привычно обхватил руками колени, уткнувшись в них лбом, благо пол подо мной не был заляпан кровью. Мысли были самые чёрные, вот что за хрень, снова попал как кур в ощип, вроде бы и не в клетке, а ведь захотят пристрелить и дёрнуться не успею. Вроде и не за что, но иногда люди не хотят разбираться, что да как, проще по законам «военного времени» в расход и вся недолга. А ещё было чёткое понимание, дядю Сёму ни разжалобить, ни заболтать не выйдет, если меня решат убить, сделает это именно старик, а не Михаил. То-то он меня глазами сверлит, задумчиво так, зло, внимательно. Так и сидели, пока снизу не послышалось пыхтение поднимающегося толстяка.

— Ну что там, Мишенька? — нетерпеливо спросил дядя Сёма.