— Ну почему же? Знаю. Он Левашово держит. Но это не отменяет вышесказанного. Как можно перейти дорогу тому, кого не знаешь?
— Ну да, ну да, — согласно покивал головой Гвоздь. — Только поговаривают, что ты на и его территорию влез? Бойцов его обидел.
— Это наши с Герцогом проблемы, — отвечаю, изрядно напрягшись. Очень хотелось ответить, что там всеё не так просто, или что его бойцы за дело получили. Но нельзя. «Политика», мать его. Ответь я так и получится, что оправдываюсь. А там уже неважно насколько я прав или нет. Это слабина! И вот этот стоящий напротив меня юный хищник меня сожрет. Одними словами так вывернет ситуацию, что я ему должен останусь. Ну его нафиг. Тут сразу нужно обрывать. — Твой-то интерес тут какой?
— Да какой интерес? — улыбается одними только губами Гвоздь. А глаза по прежнему смотрят хищно. — Никакого интереса. Просто объясняю где ты Герцогу дорогу перешел.
— Разберемся.
— Ну да, ну да, — вновь понимающе покивал головой Гвоздь, — например натравив на него «тупых колхозан». Чтоб они между собой сцепились и по сторонам не смотрели.
— Вы сами сцепились — отмел я наезд. — Без чьей-либо помощи.
— Ну да, — был вынужден признать очевидное Гвоздь, — но ты сумел накрутить новый виток конфликта. Мы теперь на этом овощехранилище такой отряд держать вынуждены… Мама не горюй!
— А это уже ваши проблемы, — жестко отрезал я. — Никто вас туда силком не тянул. Сами приняли решение, сами его воплотили в жизнь, а теперь крайнего ищете?
— Да не горячись ты, — вроде как успокаивающе протянул Гвоздь, — никто тебя ни в чем не обвиняет.
— Мне не нравятся эти гнилые подходы. Если у тебя есть что мне предъявить — так говори прямо. А если нет, то и говорить не о чем!
Гвоздь опять меленько покивал головой, словно соглашаясь с какими то своими мыслями.
— А ты действительно хорош. Так красиво дерьмо в фантик завернуть… И, главное, не придерешься же! Все так. И мы с Герцогом воевали, и ты ни в чём нас не обманул. Так… Не о всем рассказал только. Но это нормально… Слушай, а ты не хотел бы ко мне в команду пойти? Парень ты неглупый, и яйца есть. Нам такие нужны. С таким-то потенциалом быстро на первые роли выйдешь. По дипломатической части. А? Серьезно тебе предлагаю. Как сыр в масле кататься будешь.
Глава 38
Поначалу я даже впал в легкий ступор. Казалось бы — вот же оно! Сам же в первый день себе цель формулировал — чего хочешь. Чего-чего: присоединиться к хотя бы минимально адекватной группировке на правах особо ценного специалиста. Вот. Дождался. Тебя заметили. Оценили. Приглашают. Казалось бы — соглашайся быстрее пока не передумали. Так почему же я завис как сайт во время ddos-атаки?
Ну, во-первых, сам Гвоздь вызывал у меня настороженность. Да, он лидер. Без сомнения. Но он не тот лидер, за которым я хотел бы пойти. Уж слишком нехороший взгляд у него. Да и место, которое мне предлагают… По дипломатической линии, ага. Я-то мечтал о тихой спокойной работе. Строителем ли, электриком, да черт с ним — даже крестьянином согласился бы. Но дипломатом? Пару раз мне пришлось проводить переговоры (и оба раз с Гвоздевскими, ага), это — уже третий. И каждый раз это был такой стресс, что просто ужас! Руки потом трясутся. Нервные клетки горят килограммами… А тут хотят сделать это основной работой? Да нафиг оно мне нужно такое счастье!
И вообще, меня зовут, а как же без меня ребята? Ева? Я даже оглянулся назад посмотреть на своих. Даня с ружьем довольно грамотно встал за машиной и смотрел на нас, весь натянутый как взведенная пружинка. Чуть дальше Эльба что-то объясняла Малинке, искоса, опять же, поглядывая на нас. А та слушала, согласно кивала, а сама тоже глаз от меня не отрывает. Махнул им успокаивающе рукой, а Гвоздь верно прочитав момент добавляет:
— Ну и твоих ребят тоже, конечно, возьмем к себе. Сколько у тебя их? Десяток? Два? — небрежным голосом интересуется.
— Сколько ни — есть все мои, — огрызаюсь я. Ишь ты, какой любопытный выискался. Тоже мне «Джеймс Бонд» нашелся. — И нет. Извини, Гвоздь, конечно, но от твоего предложения я вынужден отказаться.
— А что так? Не хочется кому-то подчиняться? С властью расставаться? «Лучше быть первым в деревне, чем вторым в Риме?» — насмешничает. А глаза хоть и смеются, а все равно колючие такие.