С лета 1944 года уже гвардии капитан Очкин воюет в элитной части – гвардейской истребительно-противотанковой бригаде Резерва Главного Командования. Он участвует в Висло-Одерской операции и штурме Берлина. После взятия Берлина за драку с сотрудником УКР «Смерш» Очкину грозили серьезные неприятности. Спасли его сослуживцы-разведчики, прикатившие к гауптвахте мотоцикл вместе с военной формой. На этом мотоцикле сбежавший Очкин смог догнать свою часть, шедшую на Прагу. 9 мая находившегося в передовом отряде Очкина снова контузило в бою за Манесов мост в Праге. Так он попал в госпиталь 1-го Украинского фронта, располагавшийся в отеле «Ричмонд» в Карлсбаде – Карловых Варах. Здесь, в медицинских цехах доктора Цангера, капитану разрабатывали руки и ноги после его многочисленных ранений. А в Вене советских офицеров-победителей, в их числе и бравого Алексея Очкина, обучала танцам сама Марика Рёкк – кинозвезда бывшего Третьего рейха. Видимо, тогда русский Герой и влюбился – в кинематограф…
Вернувшись после демобилизации на Родину, Алексей Яковлевич окончил Всесоюзный государственный институт кинематографии и стал кинорежиссером, вместе с Григорием Чухраем принимал участие в создании легендарного фильма «Сорок первый». Проявил себя Алексей Яковлевич и как писатель. Его перу принадлежат книги «Непобеждённые» (1968), «Иван – я, Фёдоровы – мы» (1973), которая в первой редакции называлась «Вошедшие в бессмертие», пьеса «Старая яблоня», повесть «Суровые люди» и другие.
Алексей Яковлевич, как и многие фронтовики, тяжело переживал развал Советского Союза: «Но самое страшное – это даже не материальное разорение, а когда убивают душу человека. В дни войны люди были гораздо сильнее. Было единство фронта и тыла. Выступал я с писателями-ветеранами в госпитале перед ребятами, воевавшими в Чечне. Говорю, что нам морально было легче… Мы знали, что война священная. Что Сталинград – последний рубеж. Что может объединить сейчас нас, русских? Наверно, к великому сожалению, еще большее горе… Мы, сталинградцы, не можем быть равнодушными, мы всегда на изломе…»
Уже после смерти Алексея Яковлевича пришло известие от сына того самого Петра Ворохобина, который в 1943 году снял Алексея Очкина с немецкого ДЗОТа и вынес на плащ-палатке: «В 60-х годах Алексей Яковлевич Очкин приезжал в пос. Хомутовка Курской области к моему отцу Ворохобину Петру Ивановичу, с которым он встречался во время войны… Я до сих пор помню шрамы от ран, которые увидел, когда Алексей Яковлевич умывался у колодца. Казалось, что этот человек прошел через камнепад… Я очень рад, что я нашел информацию об этом замечательном человеке. С уважением, В.П. Кривопуцких (Калининград)».
Алексей Яковлевич Очкин умер 16 февраля 2003 года и похоронен в Москве на Миусском кладбище. На скромной могиле надпись: «Очкин Алексей Яковлевич. 01.07.1922–2003.16.02
Сейчас здесь ежегодно проводятся памятные мероприятия, в которых принимают участие школьники, кадеты и юнармейцы, благодаря поддержке со стороны главы района Марьина Роща Екатерины Анатольевны Игнатовой. Приезжают также студенты и преподаватели ВГИК. А первым, кто привлек внимание общественности к подвигам Алексея Яковлевича Очкина, был теперь уже тоже легендарный и дорогой для меня Сергей Валентинович Звягин, создатель и руководитель Комитета по сохранению памяти героев подвига самопожертвования. «Помимо броска на амбразуру к такого рода подвигам можно отнести воздушный и наземный тараны, бросок под танк с гранатой, подрыв себя и врагов гранатой, – говорил Сергей Валентинович. – Бывало, что бойцы закрывали собой командира и однополчан. Во время военных действий многие герои вызывали огонь на себя. Уникальный подвиг совершали связисты, когда они, восстанавливая кабель связи, при критических обстоятельствах пропускали ток через себя. Уже в нынешнее время моряки-подводники в случае аварийных ситуаций входили в отсек атомного реактора, чтобы заглушить его работу. А летчики при отказе мотора шли на верную смерть, когда не катапультировались, вытягивая самолет за пределы населенного пункта».
Я тоже входил в состав Комитета и был другом Сергея Валентиновича, который, будучи следователем по профессии, разыскал и составил список из 456 «героев-панкратовцев», закрывших грудью вражескую амбразуру. Есть в этом списке и Александр Матросов, но первенство следует отдать Александру Панкратову, 1917 года рождения, который первым совершил этот подвиг 24 августа 1941 года при штурме Кирилловского монастыря в районе Новгорода. По словам Звягина, «таких героев не было ни в одной другой армии мира». К сожалению, Сергей Валентинович Звягин ушел из жизни в расцвете сил 28 июня 2018 года. Ему был всего 61 год. Сейчас его дело продолжают Сергей Павлович Романовский и руководитель Проекта «Почётный караул» Алексей Игоревич Царев. В текущем 2020 году именно их усилиями на школе № 1065 района Южное Бутово, где проживал Алексей Яковлевич Очкин, предполагается открыть мемориальную доску.
Завершая главу о народных Героях Великой Отечественной войны, мне бы хотелось рассказать еще об одном замечательном человеке, о котором знают незаслуженно мало. Я могу рассказать о нем много, потому что мы давно дружим с Марией Сорокиной – дочерью одного из величайших лётчиков всех времен и народов Захара Артёмовича Сорокина, летавшего в составе авиации Северного флота без обеих ступней и сбившего 18 немецких самолётов, причём 12 из них – уже будучи на протезах, за что он был удостоен звания Героя Советского Союза и ордена Британской империи.
Следует подчеркнуть, что гвардии капитан Захар Сорокин первым совершил этот подвиг, требующий невероятного мужества и железной воли. Алексей Маресьев повторил его, но благодаря писателю Борису Полевому, написавшему «Повесть о настоящем человеке», экранизированную в 1948 году, оказался впоследствии более известен. Захар Сорокин же продолжал летать до 1955 года, а затем совершил еще один подвиг – взял в руки перо и стал автором замечательных книг о лётчиках, ныне, к сожалению, по существу забытых. Поэтому ниже мы напомним некоторые вехи его биографии, основываясь как на документах, так и на свидетельствах его дочери.
«Папа родился 17 марта 1917 года в Карасукском районе Новосибирской области, на станции Глубокое, – рассказывает Мария. – Тогда это был Барнаульский уезд Томской губернии. Станция не сохранилась, но недалеко находится село Черная Курья – это уже Алтайский край. Папа ездил туда, с его помощью там построили школу, которая сейчас носит его имя. Когда ему было четыре года, семья переехала на Кубань на станцию Тихорецкая. У его отца возникли проблемы со здоровьем, и нужно было поменять климат. В Тихорецке Захар окончил 7 классов железнодорожной школы № 34 им. Ленина и школу ФЗУ, работал помощником машиниста паровоза и одновременно учился в аэроклубе. В 1937 году по путевке комсомола его направили в Ейское военно-морское авиационное училище имени Сталина. Великая Отечественная война застала его на Черноморском флоте в Севастополе».
Уже в первый день войны лейтенант Сорокин вылетел на боевое патрулирование. «Однажды вызвали меня в штаб, – пишет он. – Там я застал ещё пятерых лётчиков. Сразу обратил внимание на то, что все вызванные – сибиряки. Это не было случайностью. Нам поручалось ответственное задание: освоить в условиях Севера новую боевую технику – истребитель МиГ-3. Нам он был хорошо известен, так как в Крыму мы уже около года летали на этих машинах».
В Мурманске Сорокин попадает в полк, которым командовал легендарный Борис Феоктистович Сафонов – первый дважды Герой Советского Союза, оба раза удостоенный этого звания во время войны. Под стать ему был и Захар Сорокин – летал он феерически. Уже 17 сентября 1941 года после четырех сбитых немецких стервятников он был удостоен ордена Красного Знамени.
25 октября 1941 года он поднял свой МиГ-3 в воздух по сигналу тревоги. Вскоре машина попала в густой слой облаков и стала пробиваться вверх. Четыре тысячи метров, пять тысяч, шесть… И вдруг неожиданно на фоне свинцовых туч появились контуры четырех двухмоторных самолётов. Это были истребители-бомбардировщики Мессершмитт Bf. 110. То, что произошло дальше, настолько невероятно, что будоражит сознание исследователей и по сей день. Поэтому Захар Артёмович писал в одном из своих писем: «Что же касается утверждения будто бы я придумал “приключенческие” измышления, то могу сослаться на те же авторитетные источники как газета “Правда” 11.XI-1941 года, корреспонденция А. Жарова, и газета “Известия” от 20.XI-1941 года, корреспонденция А. Склезнева, а также газета Северного флота “Североморской летчик” август 1944 года – очерк “Жажда боя” Д. Николаева. Первые две корреспонденции были написаны когда я находился в госпитале… От рукопашной схватки… явственно виден на моем лице – глубокий шрам и отсутствие зубов… Между прочим мои бывшие сослуживцы должны помнить что командование Северного флота сделало вывод из моего ранения финкой гитлеровца и отдало приказ о снабжении их летчиков финскими ножами».
А события развивались следующим образом. Сорокин атаковал головную машину. «Мессер» загорелся и начал падать, за ним потянулся шлейф дыма. Советский ас продолжает атаку, в сетке прицела ещё один «мессер». И вдруг по плоскости и кабине хлестнули вражеские пули – это из-за облаков вынырнул притаившийся там немец. В тот же момент Захар почувствовал тупой удар в правое бедро. Что делать? Боеприпасы были на исходе. И он повел свой самолёт наперерез немецкой машине. Она всё ближе. Ближе… Удар! Истребитель отбросило в сторону, а «мессер» с поврежденным хвостом пошел вниз. Но и «МиГ» был повреждён при таране… В длинном извилистом ущелье Захару удалось найти небольшое замерзшее озеро и сесть на лед, не выпуская шасси.
Пытаясь выбраться из кабины, он вдруг увидел огромного дога – немцы иногда брали этих собак с собой. Выхватив командирский ТТ, он нейтрализовал зверя и тут же заметил лежащий неподалеку «мессер». Сразу же раздались выстрелы – это уже в него стрелял немецкий лётчик. Захар, присев за крылом самолета, сразил его двумя пулями. Внезапно началась полярная вьюга. Когда чуть просветлело, Захар увидел, что, перебегая от валуна к валуну, к нему бежит второй немец. Пистолет ТТ дал осечку, в руке немца блеснула финка, которой он полоснул Захара по лицу – на всю жизнь остался шрам от глаза до подбородка. После короткой рукопашной схватки Захару удалось перезарядить пистолет и застрелить немца. Он обмотался шарфом, чтобы остановить кровь, и тут обнаружил, что у него выбиты зубы…
Кругом завывала вьюга. Появились волки – одного Захар застрелил, остальные двигались на некотором удалении, ожидая, когда жертву оставят силы. Как рассказывает Мария, с тех пор на просьбу завести дома собаку отец всегда отвечал категорическим отказом… Но самое страшное заключалось в том, что, переходя ручей, он провалился под лёд и промочил унты. Костер разжечь не удалось. В итоге, когда через шесть дней Захар вышел к побережью моря и увидел своих, ступни ног были отморожены.
– Как же отец нашел в себе силы вернуться в строй без ног? – спрашиваю я Марию. – Ведь до него подобного подвига никто не совершал.
– В госпитале папа оказался рядом с Борисом Щербаковым, с которым учился в училище. Борис, потерявший ногу, убеждал отца в том, что тот сможет летать. Кроме того, у отца с немцами были свои счеты. Ведь на фронте с ним была его семья – жена и сын. Моя мама – это уже вторая жена. А тогда случилось несчастье – немецкая бомба попала в землянку, в которой они жили, и его сын Володя погиб. Ещё одно печальное известие пришло 30 мая 1942 года – прикрывая конвой PQ-16, следующий в Мурманск, погиб дважды Герой Советского Союза подполковник Борис Сафонов. И вот после девяти месяцев госпиталей и немного привыкнув к протезам, которые поначалу вызывали адские боли, отец отправился на прием к наркому Военно-морского флота, адмиралу Николаю Герасимовичу Кузнецову и добился возвращения в свой полк.
Это настоящий подвиг преодоления, учитывая, что подобных Героев вообще единицы. В 1946 году вышла книга Бориса Полевого «Повесть о настоящем человеке», из которой весь мир узнал о подвиге, совершенном Алексеем Петровичем Маресьевым, командиром звена 580-го истребительного авиаполка ВВС Северо-Западного фронта. Его самолёт был сбит 5 апреля 1942 года в районе «Демянского котла» в Новгородской области. Раненный в обе ноги, он 18 суток пробирался к своим, попал в госпиталь с заражением крови и гангреной, лишился обеих ног по голень, но нашел в себе силы вернуться в строй и 19 июля 1943 года на Курской дуге в составе 63-го гвардейского истребительного авиаполка 3-й гвардейской истребительной авиационной дивизии 1-го гвардейского истребительного авиационного корпуса 15-й воздушной армии сбил немецкий пикирующий бомбардировщик Юнкерс Ju-87. На следующий день, 20 июля 1943 года, во время воздушного боя Маресьев спас жизни двух советских лётчиков и сбил сразу два вражеских истребителя Фокке-Вульф FW-190, за что 24 августа 1943 года старший лейтенант Маресьев Алексей Петрович был удостоен звания Героя Советского Союза. Как говорит Мария Сорокина, её отец, Захар Артёмович Сорокин, и Алексей Петрович Маресьев впоследствии встречались на разных мероприятиях, но друзьями не стали.
Георгий Павлович Кузьмин, которого называют «красноярским Маресьевым», свой первый немецкий самолет сбил уже 27 июня 1941 года в районе белорусского города Лепель. Это был Юнкерс Ju-87. Кузьмин атаковал второй Ju-87, а когда закончился боекомплект, пошел на таран и винтом ударил немца по хвосту. Тот рухнул вниз, а Кузьмин смог благополучно вернуться на свой аэродром на поврежденном самолете. 19 ноября 1941 года в районе Ельца он сбил два бомбардировщика Ju-88, но получил повреждения и загорелся. Раненный в обе ноги, он посадил свой горящий самолет, но попал в плен, однако совершил побег из лагеря для военнопленных и почти месяц воевал в партизанском отряде. После возвращения из-за линии фронта в госпитале Кузьмину ампутировали ступню левой ноги и треть ступни правой. Вольно или невольно, на ум приходят слова из песни Владимира Высоцкого: