— Так поступают психопаты. Им нужна большая доза адреналина.
— Согласна, — подтвердила она. — Как аэродвигатель. Разгон поднимет железную птицу в небо и донесет до цели несмотря на то, что это кажется невозможным.
— Только если есть крылья.
— У меня они есть. Дочка, восемь лет.
Мейер пристально посмотрел на нее, стряхнул пепел на пол.
— Что вам было здесь нужно?
— Мне казалось, что мне нужен вызов, поединок с Лукасом, но на самом деле мне нужно было прощение. Я хотела найти его и извиниться. Он чуть не погиб из-за меня. Но чем больше я приближалась к нему, тем сильнее погружалась в это дело.
— Может, надо было не врать.
— Поздно плакать над разлитым молоком, — пробормотала она.
Мейер встал, постучал в дверь. Ему открыли и протянули две бутылки минеральной воды. Саша заметила, что он слегка кивнул. Обменялся с каким-то человеком условленным знаком. Когда он сел, она снова замкнулась.
— Если вас выпустят, то вы уедете или будете продолжать искать искупления грехов?
Она подняла голову.
— Вопрос только в этом? Я готова покинуть это место даже пешком.
После чего она рассказала ему, как она видит дело Очкарика. И кто, по ее мнению, играл главные роли в этой истории в течение последних лет. Они проговорили несколько часов. К концу разговора Мейера интересовал главным образом Доман. Действительно ли он принимает в этом участие? Когда они закончили, Мейер встал и поднял плащ. Слегка отряхнул его, перед тем как надеть.
— Отпустите ее, прежде чем скомпрометируете себя перед всей страной, — сказал он Доманьскому. — С делом Дануты Петрасик все ясно. Мотив, основанный на эмоциях, убийца неудачно притворялся Красным Пауком. Все есть в экспертизе. Стоматологи подтвердили совпадения зубного прикуса. Проверь только, не симулирует ли он психическое заболевание, хотя сомневаюсь. — И вышел не прощаясь.
Якуб, 2000 год
Программа закончилась, телевизор пестрил «снегом», когда Куба наконец проснулся. Встал, почесал пах и в одних трусах поплелся на кухню, чтобы сообразить что-нибудь из еды. Вода закончилась еще вчера. Как оказалось, остались только овсяные хлопья и джем. Ему не хотелось варить кашу, потому что вчера он продержался весь день на сухих овсяных опилках. Тем более что заметил под хлебницей припрятанный соседом по квартире запас мяса. Когда он резал и стоя поглощал домашнюю буженину, запасы которой сосед пополнял каждую неделю, возвращаясь от матери, неподалеку раздались шаги. Куба облизал нож и ждал. Кто-то спускался в подвал. Он быстро спрятал недоеденное мясо и хлеб, стряхнул крошки на пол.
— По соточке? — в комнату заглянул Анджей, хозяин этой норы.
Куба вздохнул с облегчением. Анджей попивал втихаря от жены. Он под разными предлогами сбегал из ее поля зрения, чтобы несколько раз в течение дня глотнуть спирта, разведенного с водой в пропорции пятьдесят на пятьдесят.
Куба вынул стаканы. Один был грязноват, поэтому Куба поставил его Анджею. Старый распустеха даже не обратил внимания на мутность сосуда. Они молча выпили.