— Анджей опять напоил его, — бубнил Ярослав. — Он когда-нибудь ослепнет от этого. Ты знаешь, сколько в этом пойле градусов?

— Поехали, — распорядилась косая.

Ноги поменялись местами, и кроме топорных трапперов Волосатого он увидел поношенные кеды, а над ними стройные женские икры. Хоть и косая, зато ноги очень даже ничего, подумал он и поднялся на локте, демонстрируя голый торс. К удивлению Кубы, его заржавевший аппарат, как по заказу, оживился.

— Привет, — улыбнулся Куба косой-грудастой и подумал, что если смотреть ниже уровня ее подбородка, то она вполне сносна.

— Привет, красавчик, — ответила она.

Обладательница кедов ничего не сказала, лишь покраснела, как подросток. У нее было миловидное простое лицо и сиротский вид. Ему это понравилось. Он тут же выскочил из-под одеяла, рассчитывая произвести эффект своими стройными ногами. Не было женщины, которая бы не восхищалась ими. По шкале оценок фигурного катания он дал бы себе 6.0.

— Марек, — представился он, притворяясь сконфуженным, и стал натягивать на свою упругую задницу потертые джинсы. Он проигнорировал укоризненный взгляд Ярослава из-за того, что приятель соврал, называясь другим именем. И добавил: — Где этот болван Волосатый нашел такие сокровища?

Обе девицы захихикали.

— Ты, скажи лучше, где моя жратва? — продолжал бубнить Ярослав. — Тут был еще кусок мяса.

— Зачем тебе мясо, когда у тебя есть две прекрасные дамы. — Куба тут же заговорил голосом своего умершего отца и принялся старательно отчитывать соседа. Потом перешел на тон матери. Она бы им гордилась. — А ты в эту нору их приволок! В ресторан бы пригласил. Ни стыда ни совести! Про культуру вообще молчу. Я же тут голый. Мозги у тебя, что ли, тоже волосами заросли?

— Мы нашли собаку по дороге, — сказала та, в кедах. — И хотели накормить ее.

Куба промолчал. Он тут, стало быть, уже несколько дней живет на овсянке и спирте Анджея, а Волосатый кормит бездомных собак бужениной? Он улыбнулся красавице. Если она ответит взаимностью, то он, так и быть, простит ей любовь к бродячим животным. Тем более что он и сам из них. Если она захочет позаботиться о нем, то он будет только рад.

— Я представился, а тебя как зовут?

Она протянула руку. На предплечье он заметил пластырь, но обручального кольца на пальце не было.

— Моника.

— Все называют ее Йовитой, — вставила Мажена.

— Вовсе нет, — не согласилась Иовита.

— Оба имени хороши. — Куба выбрал для нее улыбку номер сто семь. Пропала девка. — Как по мне, можешь быть хоть Моной Лизой.

Он натянул тесную велосипедную майку, так как знал, что она выгодно подчеркивает его мускулы. Ноги сунул в новенькие кроссовки найк, а на голову надел потрепанную бейсболку.

— Куда идем?