13. Признание

Стоит ли говорить, что и этим утром я проснулся с мыслями о Маше? Это не было болезненным, навязчивым стремлением постоянно видеть объект своей любви, как случается порой во время приступов острой влюблённости. По большому счёту все влюблённые эгоистичны. Они хотят обладать своим сокровищем во что бы то ни стало, не считаясь ни с какими жертвами. Порой даже и с мнением этого самого сокровища. Я же ощущал нечто другое, причём прямо противоположное. Мне хотелось быть рядом с Машей для того, чтобы беречь её от всех невзгод, защищать, делать её жизнь лёгкой и безоблачной. Служить ей. Да, именно служить. Это слово уже не первый раз всплывало у меня в голове, и с каждым разом мне казалось, что я всё лучше понимаю его смысл.

Подсознательно я боялся, что моя прежняя натура проявит себя в самый неподходящий момент. Что я проснусь и пойму – Маша мне уже не так интересна, ведь я наконец-то переспал с ней. Увидел, что она ничем не отличается от тех многочисленных женщин, что прошли через мою постель. Но в голове не было и следа подобных мыслей.

Маша по-прежнему оставалась единственной и самой желанной. Более того, после вчерашней близости она стала для меня ещё дороже. Ведь она открылась мне с новой, доселе неизвестной стороны. А сколько ещё таких открытий предстоит! И каким надо быть глупцом, чтобы считать, будто можно изучить женщину за неделю или за месяц. На самом деле для этого не хватит и всей жизни.

Я не сомневался, что увижу Машу и сегодня, но тем горше оказалось разочарование. Звонить ей с утра уже вошло у меня в привычку, однако сейчас я сразу почувствовал неладное по её голосу – слишком взволнованному и напряжённому. Так оно и оказалось. На работе у Маши творился ад кромешный.

– Ох, Серёж, извини, совсем нет времени, – торопливо говорила она. – У нас аудиторы, ну до того некстати, я вся на нервах… Теперь торчать тут придётся до самой ночи. А потом буду как выжатый лимон, понимаешь? Только б до кровати добраться и всё… Поэтому не могу сегодня, извини. Правда не могу. Не обижаешься? Вот и хорошо, чмок тебя, всё, я побежала.

В трубке запищали короткие гудки, и я со вздохом отложил телефон. Чёрт бы побрал этих аудиторов! Лишили меня радости встречи с Машей, а я так хотел обнять её, вдохнуть знакомый запах. Пусть даже сегодня мы не будем любить друг друга. Лишь бы чувствовать её рядом.

Но уже через минуту я спохватился – это ж надо быть таким эгоистом! У моей любимой женщины проблемы, ей трудно и тяжело, а я думаю только о себе и своих разбитых надеждах. Как жаль, что я не могу сейчас помочь Маше, поддержать её. Разве что мысленно. Не зря ведь говорят, что мысли материальны – вдруг моя любовь подействует даже на расстоянии?

Стыдно признаваться, но всего пару дней назад я бы решил, что история с аудиторами – банальная отговорка. Женщины горазды на такие штучки, почему-то им проще сочинить десяток причин, нежели прямо и открыто ответить отказом. Но Маша не станет врать. Это ниже её достоинства. Поэтому нужно не жалеть себя, такого бедного и несчастного, а заняться более полезным делом. И я даже знаю, каким.

В той брошюрке, которую дала мне Лариса, было сказано ещё кое-что. Поначалу я не придал этой фразе значения, но теперь мне казалось, что в ней заключён глубокий смысл. Собственно, как и во всём остальном, о чём говорила ведьма. «Искренне медитируя на женщину, мужчина вступает с ней в энергетическую связь и помогает разжечь Искру, даже если находится за многие километры от неё». Да, это может показаться бредом – но лишь тому, кто ещё не познал гармонию и не ощутил всем своим естеством мировую энергию. Животворящее женское начало, породившее наш мир. Если верить Ларисе, все мы связаны друг с другом невидимыми, но очень прочными нитями. А я ей верил.

Это значит, что созерцая Машу, свою богиню, я придаю ей сил и уверенности в себе. Почувствует ли она мою поддержку? Не знаю. Пусть это будет маленьким, но реальным вкладом в её спокойствие и благополучие. Если не могу быть рядом с ней – стану защищать её на расстоянии.

Услышь кто-нибудь мои рассуждения, он бы решил, что я спятил. Да и наплевать. Сейчас мне даже не надо было настраиваться на ритуал. Казалось, что мужская энергия, энергия хаоса, бурлит во мне и только ждёт толчка, чтобы выплеснуться наружу. А потом непостижимым образом вольётся в Машу, избавляя её от тревог и страхов.

Дома я по-прежнему ходил голым – наверное, это была единственная привычка, оставшаяся от прошлой жизни. Разве что теперь, проходя мимо зеркала, я не любовался собой, а втягивал живот и прикидывал, сколько времени уйдёт на то, чтобы обрести былую форму. Поэтому раздеваться не потребовалось. Привычно опустившись на пол в позе лотоса, я прикрыл глаза, и в тот же миг передо мной возникла Маша. Вот только видение оказалось не таким, как обычно.

То ли я нафантазировал себе, то ли и в самом деле почувствовал её состояние – не знаю. Но над головой Маши клубились тучи. Она знала об этом, но страха в ней не было. Ведь богини не боятся. Маша лишь озабоченно хмурилась, но продолжала ступать медленно и уверенно, словно видела перед собой какую-то цель. Сейчас я ни минуты не сомневался в том, что вижу именно внутреннюю природу Маши, её ничем не прикрытую женскую суть. В конце концов, как раз в этом заключён смысл созерцания богини. И естество моей любимой женщины было прекрасным. Да, именно таков её характер – прямой и решительный. Она приняла себя такой, какая есть, и больше не зависит от мнения окружающих. Она разожгла в себе Искру.

Сосредоточившись, я совершил мысленное усилие и не поверил своим глазам. Тучи над головой Маши медленно и неохотно отступили, раздались в стороны. Неужели это сделал я? И кто бы мог подумать, что выражение «тучи разведу руками» – вовсе не красивая метафора? А если я сумею разогнать их совсем? Но второй попытки мой неподготовленный мозг не выдержал. Внутри меня словно лопнула туго натянутая струна, видение померкло, и я провалился в черноту.

Интересно, сколько времени я был в отключке? Пару секунд или пару минут? В ушах звенело, сердце колотилось как сумасшедшее. Похоже, я влез в какую-то запретную область духовных практик, где неофиту вроде меня делать нечего. Непременно надо спросить у Ларисы, что это было и можно ли научиться этим управлять.

По счастью, неприятные ощущения длились недолго. А потом я почувствовал знакомый прилив сил, как и бывало всегда после ритуала. Сумел ли я помочь Маше? Кто знает… Разумеется, ничего спрашивать у неё я не стану. Прозвучит это так, будто глупо хвастаюсь и напрашиваюсь на благодарность. Но ведь служение женщине всегда бескорыстно.