Когда я остался голым перед Машей, меня вновь охватило привычное смущение. Да, в комнате полумрак, но даже в пламени свечей виден мой заплывающий жирком живот. Я далеко не Аполлон и стану им не скоро, если вообще стану. Но Машу, похоже, это ничуть не волновало. Её рука уверенно скользнула вниз, и по моему телу прошла жаркая волна.

– Ты помнёшь платье… – только и мог выдохнуть я.

Лишь теперь Маша позволила мне снять с неё одежду. И тут меня ждал ещё один подарок. Её ноги оказались обтянуты не колготками, а чулками, очень чувственными, чуть уловимо порочными – ровно в той мере, чтобы полностью выразить всё женское естество. Это яснее ясного говорило о том, что Маша, собираясь ко мне, знала, что между нами произойдёт. Знала и сама хотела этого.

Стоя на коленях, я с благоговением стянул с её прекрасных ног чулки, потом освободил от белья. Оба мы остались совершенно обнажённые, словно Адам и Ева в раю, и ничто в целом мире не волновало нас сейчас. Вселенная сузилась до размеров комнаты, даже до размеров кровати, и эта вселенная принадлежала только нам двоим. Не знаю, что творилось сейчас в голове у Маши, а я испытывал невыразимое блаженство от того, что передо мной лежит самая прекрасная женщина на свете. И не просто лежит – она согласилась отдаться мне, стать моей. Она тоже не фотомодель, она обычная, земная – но именно в этом заключена её божественная красота. Какое мне дело до размеров её попы? Смешно и нелепо даже думать о таком.

Всё дальнейшее было одним нескончаемым торжеством страсти. Я потерял счёт времени, утонув в водовороте наслаждения. Но теперь это наслаждение заключалось не в том, чтобы как можно скорее и полнее насытиться самому, а потом довольно развалиться на смятых, горячих простынях. Нет, теперь я был всецело поглощён Машей, я ловил каждый отклик её тела, отзывался на каждое невысказанное желание. И это оказалось гораздо приятнее, чем всё, что я когда-либо испытывал. Наверное, внешне всё происходило так же, как всегда – мы без удержу меняли позы, дарили друг другу самые откровенные ласки, а скрип кровати то и дело менял ритм и тональность. Но впервые в жизни секс для меня был наполнен внутренним содержанием. Он стал настоящим актом любви, в котором я отдавал Маше всю свою страсть и нежность. Свою хаотическую энергию, которая теперь служила во благо, являясь топливом для Искры.

Может быть, как раз потому, что я научился использовать эту энергию правильно, хватило меня надолго – несмотря на длительное воздержание. А может, сам того не сознавая, я копил силы именно для сегодняшнего вечера. В любом случае, когда всё закончилось, Маша обессилела от удовольствия настолько, что не могла даже пошевелиться. Лишь грудь её бурно вздымалась, а на губах играла лёгкая блаженная улыбка – улыбка удовлетворённой женщины. Которая получила всё, о чём могла мечтать и даже больше.

Подперев голову рукой, я лежал на боку и с нежностью смотрел на Машу. Откуда-то из прошлой жизни вдруг пришло непрошеное воспоминание – после секса я всегда сбегал в душ в тайной надежде, что к моему возвращению партнёрша чудесным образом испарится. Я терял интерес к ней сразу же, получив свою порцию удовольствия, после чего она превращалась для меня лишь в досадную помеху. Неужели я был таким? Сейчас мне хочется совсем другого – чтобы Маша всегда была рядом. Секс с любимой женщиной – это прекрасно, но настоящие отношения гораздо глубже. Рамки постели слишком узки для них.

Маша наконец-то подала признаки жизни. Глубоко вздохнув, она перекатилась на бок, потом села на кровати и сладко потянулась. Чудесная, восхитительная, неповторимая.

– Как ты? – шепнул я, нежно погладив её по бедру.

– Я просто отлично, – весело сказала Маша. – Тебя не затруднит налить мне вина? Не поверишь, так лень двигаться… Хочется просто лежать и ничего не делать.

Как же всё-таки приятно исполнять все её просьбы и желания, даже такие мелкие! Я галантно поднёс Маше наполненный бокал, заодно налил и себе. Сидя на постели плечом к плечу, потные и разгорячённые, мы медленно потягивали вино и молчали. Да и зачем слова, если можно просто наслаждаться тишиной, спокойствием и обществом друг друга?

Сколько же прошло времени? Даже и не знаю. За окном совсем стемнело, свечи сгорели больше чем наполовину. Силы возвращались ко мне с каждой минутой, и я вдруг почувствовал, что мне хочется продолжения. Обнажённое тело Маши манило к себе, хотелось бесконечно ласкать его и покрывать долгими поцелуями. Прикоснувшись губами к её плечу, я тихо спросил:

– Не хочешь остаться до утра?

– Честно? – Маша ненадолго задумалась. – Ну, в общем, это неплохая мысль. Вот только я за последние годы привыкла ночевать дома и пока не готова эту привычку менять. Так что не обижайся, Серёж, но я поеду. И мне завтра на работу, если помнишь.

Наградив меня нежным поцелуем, она подхватила свои вещи и скрылась в ванной. А я даже и не думал на неё обижаться. Маша подарила мне незабываемый вечер, неземное блаженство – уже за одно это я был благодарен ей. Почему-то я знал теперь точно, что у нас всё впереди. И совместные долгие ночи, и приятные утренние пробуждения, и вообще всё, из чего состоит человеческая жизнь. Мы будем вместе, я не сомневался в этом. Потому что я сделаю всё от меня зависящее, чтобы случилось именно так.

Маша вышла из душа чистая и свежая, словно Венера из морской пены. Уже одетая, но в её глазах явственно читалось – она не торопится улизнуть побыстрее и с удовольствием задержалась бы ещё. Но давние привычки не меняются за один вечер, знаю по себе. Поэтому я не стал уговаривать её, а просто сказал то, что думал:

– Обожаю тебя, моя милая. Такого наслаждения, как сегодня, я не испытывал никогда и ни с кем.

– Ой, не говори ерунды, – Маша хихикнула, чтобы скрыть смущение. – Я самая обычная, сколько раз это повторять? Думаю, всё дело в тебе. Хотя… Знаешь, если честно, мне тоже давненько не было так хорошо, словно мои двадцать лет вернулись. Может, мы и впрямь нашли друг друга, а?

– Очень даже может быть, – я шагнул к ней и крепко обнял на прощание, вложив в это объятие все свои невысказанные чувства. – Мы ведь ещё увидимся?

– Ну конечно. Если ты не передумаешь.