– Вы спали с ней за спиной Прайса?

– Боже упаси.

– Почему? Он же не близкий кореш, так?

– Как это не близкий? Он лучший кореш, что у меня есть!

– Правда? То есть если бы Джей Прайс явился в суд, встал перед присяжными и сказал, что вы с ним едва знакомы, это было бы ложью?

Колливер застыл. Резкий переход Майкла от обвинений в убийстве к Джейн Горр и Джею Прайсу сбил его с толку. Настолько, что он забыл, о чем говорилось в свидетельском заявлении Прайса. Теперь он вспомнил. И в этот миг наверняка понял, что проиграл.

– Я… я… – замялся Колливер.

– Если бы Прайс сказал присяжным, что, например, Джейн Горр не посещала вас в тюрьме шесть раз, чтобы вы пересказали ей детали доказательств по делу, которые Прайс мог бы использовать в свидетельском заявлении против Даррена О’Дрисколла и Саймона Кэша, это тоже было бы ложью?

– Я… Откуда мне знать, что там было в этом заявлении? – Колливер все еще пытался поддерживать агрессивный тон, но его боевой дух был сломлен. – Я его не писал.

– По крайней мере, собственной рукой, – в последний раз улыбнулся Майкл. – Но вы сказали ему, что написать, верно, мистер Колливер?

Колливер побежденно опустил глаза.

– И вы это сделали, потому что вам нужно было чуть больше доказательств, чтобы посадить Саймона Кэша на свое место рядом с Дарреном О’Дрисколлом.

Молчание.

– Чтобы Саймона Кэша обвинили в преступлении, которое совершили вы с О’Дрисколлом.

Майкл чувствовал себя триумфатором. Ответа он ждать не стал.

– По вашему молчанию все ясно, мистер Колливер. У меня больше нет вопросов.

Майкл сел на место и посмотрел на Эпстейна напротив, который стал медленно подниматься, чтобы заново допросить свидетеля. Но повторного допроса не последовало.

Позади зала послышался шум, и все головы повернулись. Даррен О’Дрисколл встал со скамьи подсудимых. Отодвинулся от Саймона Кэша. И спокойно крикнул через весь зал:

– Судья! Я хочу поговорить со своим адвокатом. Сейчас же.