Король Квинтен сидел в своем кабинете, склонившись над письменным столом, а рядом с ним стояла принцесса Филлипа, сложив перед собой руки; на ее лице была написана откровенная тревога. Квинтен поднял голову, похоже не удивившись нашему появлению.
– Король Квинтен, с этого момента вы находитесь под арестом за великие преступления и предательство своего народа. Я пришел, чтобы сопроводить вас к воротам замка, где ваши подданные услышат о ваших бесчисленных преступлениях. И если они признают вас виновным, я заберу вашу корону, на что имею право по рождению, как прямой потомок Джедрека Великого.
– Это право принадлежит принцу Хадриану и его отпрыску, – дрожащим голосом произнесла принцесса Филлипа.
Верно. Не только Квинтен должен был уйти, но и Хадриан с Филлипой. И если Квинтен являл собой откровенное зло, то о Хадриане я ничего подобного сказать не могла. И по многим причинам даже жалела его. Но что еще мы могли сделать со всем этим?
Но оказалось, что у Квинтена имеется решение проблемы.
Он тяжело вздохнул, потирая лоб, глядя на нас из кресла снизу вверх:
– К счастью для вашего заявления, сэр… мой сын умер этим утром.
Глава 29
Дядя Рид, Этан и я застыли. В момент нашего триумфа нам нанесли тяжелый удар. Хадриан был виновен лишь в том, что оказался сыном Квинтена. Более того, похоже, это доконало Квинтена. Возможно, он страдал оттого, что потерял последнее звено своей связи с троном, но то, как он судорожно сглатывал и не смотрел нам в глаза, свидетельствовало о том, что ему также больно было потерять сына.
– Но…
– Не носите, – спокойно возразил Этан. – Об этом маленьком заговоре мы тоже знаем.
Она гневно сжала губы, поворачиваясь к Квинтену:
– Вы так много мне обещали!
– Если вы были так глупы, чтобы всему поверить, то это ваша проблема.
Квинтен покраснел, но не от смущения, а от гнева. Он встал, молча требуя признания ошибки. К несчастью для принцессы, исправлять было нечего.
– Вы пойдете с нами! – приказал Этан. – И вы наденете корону. Люди снаружи должны вас узнать.
Квинтен вскинул брови:
– Вы должны были привести внушительную толпу для свидетельства.
– Не толпу, – поправил его Этан. – Армию. Мужчины и женщины, бедные и богатые, все они готовы призвать вас к ответу за преступления, которые вы совершали десятки лет.
Квинтен не сделал попытки что-либо отрицать, его беспокоило лишь то, что его загнали в угол. Вид у него был усталый. Он встал, подошел к короне, лежавшей на темно-синей подушке, и, похоже, за несколько секунд вспомнил все свое правление. Мне хотелось бы сказать, что он выглядел грустным и сожалеющим. Но – нет.