– Затем, что он всегда настраивает нас друг против друга, а теперь снова взялся за старое. – Тетя Серафина обвиняюще указала на Гидеона. – Мой долг указать, что ты всегда была дурочкой, а этот человек тобой пользовался… ты и сейчас не учишься на своих ошибках.
– У меня было много возможностей подумать. Я доказала, что у меня имеются и способности, и характер. Будь я пустоголовой идиоткой, какой вы пытаетесь меня представить, вряд ли вы доверили бы мне преподавание. Вы начинаете обвинять меня, стоит мне усомниться в вашей мудрости, тетя.
Тетя Серафина долго молчала – ее молчание, как показалось Калли, длилось целую вечность. Наконец она тяжело вздохнула и кивнула, как будто подтверждая, что Калли действительно стала другой, что она больше не девушка с разбитым сердцем, какой была девять лет назад.
– Что ж, дорогая, полагаю, здравого смысла тебе хватит. Ты ведь не забудешь, что произошло в прошлый раз? – Она посмотрела на Калли как будто с неподдельной тревогой за ее благополучие, и Калли снова обругала себя. Как может она проявлять такую неблагодарность? Она заверила тетку: нет, она не забудет.
В голову предательски закралась мысль: если тетя Серафина в самом деле поступила нечестно, так долго утаивая от нее письма Гидеона, она наверняка понимает: мешая им с Гидеоном проводить время наедине, она навлекает на себя еще больше подозрений. Нет, это несправедливо и недобро по отношению к ней. Калли в самом деле не думала, что тетка так долго скрывала свою сущность, пока они с ней жили под одной крышей.
– Не знаю, зачем мне куда-то уезжать. Я должна готовиться к новому учебному году, – нерешительно проговорила Калли десять минут спустя. – Кстати, Гидеон, почему ты отказался от предложенной теткой двуколки? Мы могли бы путешествовать в ней, пока не станет слишком жарко. Неужели ты стыдишься показываться со мной в обществе, потому что не одобряешь мой скромный наряд?
Гидеон видел, что ее снова одолели сомнения. Как могла она не понимать, что таких красивых созданий, как она, он не встречал?
– Прошу, дорогая, не говори за меня, – поддразнил он. Наградой ему послужила ее нерешительная улыбка. Про себя он решил: он позаботится о том, чтобы она всегда выглядела идеально.
– Тогда почему ты не хочешь отходить от дома? – с подозрением спросила она.
Может, она подозревала его во лжи из-за того, что он не одобрил ее простое платье и старомодную шляпку? По правде говоря, ему давно хотелось сорвать это уродство с ее головы, чтобы блестящие черные кудри снова обрамляли ее очаровательное личико. Но с Калли ему приходилось тщательно обдумывать каждый шаг и каждое слово. Он словно ступал по горячим углям, стараясь не разрушить надежду, которая только начала зарождаться в его голове. За много лет она и так вынесла много обид и унижений от своей коварной тетки. Поэтому он и дальше будет действовать осторожно, обходя неожиданные препятствия, пока не удастся убедить ее в том, что она – его законная супруга, его любимая и самая красивая женщина на свете, что бы она ни надела. Конечно, вообще без всего она будет выглядеть еще превосходнее и желаннее, если они когда-нибудь сблизятся настолько, что снова станут мужем и женой… но об этом сейчас лучше не думать.
Они вышли из дома и не спеша направились в сад. Должно быть, Калли заметила, как пристально он следит за домом, и у нее снова зародились подозрения. Почему он не хочет отходить далеко от дома? Он должен доказать, что правильно подозревал ее тетку в нечестности. Не зря Серафина девять лет держала ее рядом, а его, наоборот, старалась отогнать как можно дальше.
– Вчера тебе было нехорошо, и сегодня тебе нужно отдохнуть. Кроме того, мне любопытно понять, в каком доме и с какими людьми ты жила все эти годы.
– Здесь нет ничего интересного. Мы простые люди и ведем тихую жизнь.
– Сомневаюсь, что существует такое понятие, как «простые люди», которые ведут тихую жизнь, как ты выразилась.
Гидеон прищурился, дожидаясь знака, который должна была подать судомойка: он означал бы, что «Хозяйка» и «Кошка», как она называла миссис Бартл и Китти, поднялись на чердак.
Краем глаза он заметил, как покраснела его жена. Он как будто угадал ее самую страшную тайну – и он почти забыл следить за тем, как в окне трижды взмахнут тряпкой.
– Калли, какие постыдные тайны ты хранишь? Помимо меня, конечно, а про меня, по-моему, уже все знают.
– Я простая школьная учительница, у меня нет времени для тайн, – ответила она, по-прежнему не глядя ему в глаза.
Гидеона вдруг сковал ужасный, сжимающий сердце страх: возможно, у нее все-таки есть тайный поклонник или даже любовник!
– Женушка, признайся, мне придется убить какого-нибудь охваченного страстью сельского обожателя? – холодно осведомился он.